Пламенный лед
Шрифт:
Гордо выпрямив спину, Лиза шла рядом с ним к машине. Видимо, переживания минувшего дня притупили все ее чувства, потому что ей было почти все равно, что он от нее потребует. Судя по его взгляду, фантазировать он особо не собирался. Да и сама Лиза именно это и имела в виду, предлагая ему себя в полное распоряжение на этот вечер. Настроения у нее не было, но что уж теперь. Она надеялась только, что Макс будет с ней ласков – почему-то сегодня ей как никогда хотелось нежности и тепла.
Дома Макс демонстративно ушел к себе в комнату, врубил телевизор и завалился на кровать, оставив Лизу готовить ужин.
– Хочу мясо по-французски, печеную картошку и салат, - заявил он прежде, чем бросить ее наедине с кастрюлями и сковородками.
– Хоти, - отозвалась Лиза, доставая из холодильника
На языке вертелось нецензурное предложение в придачу к ужину завернуть ему и потрахаться, но она подумала, что он вполне может согласиться. А если все начнется с этого, то отсрочка ужину гарантирована, что в планы ее никак не входило.
Вопреки желанию Макса, ели они все-таки в кухне. Когда стихло бряканье посуды и шкворчание жарящихся котлет, а по квартире разнеслись аппетитные запахи, Лиза позвала Макса к столу, но тот явно не собирался отрывать свою пятую точку от постели. Он лишь отвлекся от телевизора и, лениво посмотрев на нее, бросил, чтобы она все принесла ему сама. Ужина он так и не дождался, а когда, гонимый голодом, явился в кухню, застал Лизу за поеданием аппетитно обжаренной цветной капусты. Его тарелка, пустая, стояла на столе, рядом лежали столовые приборы.
– Садись, сейчас все положу, - спокойно произнесла Меркулова.
Она отложила свою вилку и, встав из-за стола, взяла тарелку Макса. Наполнила едой и поставила перед ним. Когда очередь дошла до чая, она, передавая ему чашку с кипятком, подумала, что чайное пятно на его домашних штанах смотрелось бы весьма живописно. Видимо, что-то нехорошее отразилось на ее лице, потому что Самойлов поспешил забрать чашку из ее рук и даже обошелся без язвительных замечаний.
– Я пойду в душ, - после того, как посуда была вымыта, а остатки еды убраны в холодильник, сказала Лиза и посмотрела на Макса так, словно спрашивала его разрешения.
Его бездействие ее несколько напрягало, она каждую минуту ждала, что он скажет или сделает что-то такое, чтобы заявить на нее свои права. Но и на этот раз он только согласно кивнул.
– Иди.
На секунду она замешкалась. Все в нем оставалось для нее недосягаемым: мысли, чувства, желания. Вот, вроде, он так близко, протяни руку – коснешься, только все осталось неизменным, и несколько месяцев, прожитых под одной крышей, не значат ровным счетом ничего. А самым тяжелым было то, что Лиза понимала – с каждым днем она все глубже увязает в этом болоте. Можно было сколь угодно долго повторять себе, что больше она не станет терпеть, но суть от этого не менялась. Она подчинилась правилам, установленным им, подчинилась правилам, которые в кровь царапали ей душу и заставляли сердце сжиматься в комок обиды и отчаянья. Она уходила в ванную, плакала, а потом умывалась холодной водой и делала вид, что ей все равно. И все ее сознание, все ее существо пульсировало одним простым «зачем», на которое не было толкового ответа. И сил отказаться от этого тоже не было, потому что стоило ей представить, что все закончилось, как становилось совсем невыносимо.
– Иди сюда.
Макс поймал ее в коридоре, когда она, теплая и влажная, вышла из ванной. Прижал к себе спиной, слегка сдавил плечи.
– М-м-м, - тихо застонала Лиза. Тело ее напряглось, она инстинктивно дернула рукой.
– Сильно болит?
– Тут же поняв в чем дело, Макс ласково погладил ее по ушибленному плечу.
Оно только недавно перестало ее беспокоить и вот теперь снова.
– Пройдет.
– Сделав вдох, Лиза постаралась расслабиться.
Пальцы Макса нежно скользили по ее руке, и Лизе казалось, что боль отступает под этими его легкими касаниями. Она вдруг почувствовала себя совсем слабой и беспомощной. А он был рядом: сильный, большой и нужный ей. И снова ей хотелось, чтобы он, обняв ее, сказал, что все будет хорошо.
– Сейчас намажем чем-нибудь. – Самойлов подтолкнул ее к своей спальне. – Нужно было сразу, как пришли.
Лиза села на кровать, а он, порывшись в тумбочке, вытащил небольшую коробку. По всей видимости, она служила аптечкой. Лиза натыкалась на нее и прежде, но тогда коробка лежала в одном из кухонных шкафов.
– Сними халат, - попросил Макс и, не дожидаясь пока она выполнит его указание, сам развязал пояс.
Под халатом кроме трусиков на Лизе ничего не было. Почему-то она почувствовала
– Ну вот, - закончив, он поправил ее халат.
– Спасибо, - глухо и сипло поблагодарила Лиза.
Самойлов потихоньку сжал ее ладошку. Такие тонкие пальцы… И руки у нее тонкие, удивительно, откуда в ней, такой невесомой и хрупкой, столько силы. Он посмотрел ей в лицо. Влажные волосы немного закручивались на кончиках, под глазами залегли тени. Все-таки он свинья…
– Останься со мной на ночь.
– Он вдруг понял, что ему действительно этого хочется. Хочется лечь с ней в постель, уткнуться в ее волосы, пахнущие цветами, почувствовать рядом с собой тепло ее тела. И плевать, что нельзя, об этом он подумает в другой раз. Сердце окутало чем-то мягко-нежным, почти невесомым и оттого еще более желанным. Отпустить ее сейчас казалось невозможным.
– Если хочешь…
– Хочу.
– Ладно, - Лиза неуверенно дернула плечом и вздохнула.
– Ложись.
– Макс хлопнул ладонью по постели. – Я схожу в душ и приду к тебе. Ты же обещала, что сделаешь все, что я захочу.
Но когда он вернулся из ванной, Лиза уже спала, уткнувшись носом в уголок подушки. И то нежное, невесомое перебороло все другие желания. Макс лег рядом и аккуратно, стараясь не разбудить, обнял Лизу со спины. Она с трудом заставила себя разлепить тяжелые веки, пошевелилась, повернулась к нему лицом.
– Я уснула… - шепот слетел с губ.
Губами она коснулась его шеи, собираясь отдать долг, но Макс погладил ее по голове и тихо сказал:
– Спи. Давай просто поспим.
Покрепче прижав Лизу к себе, он выдохнул ей в макушку. Теплое, запретное не отпускало его. Он знал, что завтра сумеет снова подавить это чувство, но сегодня, когда Лиза, обнаженная, такая мягкая и ласковая лежала рядом, бороться с ним не было сил.
Германия, Оберстдорф, сентябрь 2016 года
В двадцатых числах сентября Макс и Лиза в сопровождении тренера и команды прибыли в Германию, в баварский город Оберстдорф для участия в турнире Небельхорн Трофи. Название свое этот турнир получил в честь близлежащей горы Небельхорн и являлся одним из первых в сезоне международных турниров для спортсменов старшей возрастной категории. Это был один из старейших международных турниров по фигурному катанию, регулярно проводимый с тысяча девятьсот шестьдесят девятого года.
По прибытии на место спортсменов расселили в гостиницу. В соседки Меркуловой досталась девочка-одиночница из России. Они были немного знакомы и несколько раз даже выступали в роли соперниц, но теперь о соперничестве речи уже не шло. Впрочем, радости от подобного соседства Лиза не испытывала. Обладай она правом выбора, без сомнений предпочла бы отдельный номер и возможность побыть наедине со своими мыслями в тишине и спокойствии. В Москве, проходя регистрацию и садясь в самолет, она почти не переживала. Все это было привычным, давно знакомым, въевшимся в ее жизнь так глубоко, что она воспринимала это как что-то само собой разумеющееся. Но вот в соседнее с ней кресло опустился Самойлов… И стало понятно, что привычное закончилось, что как прежде уже не будет и что она, по сути, боится. Именно боится. Потому что ни для Макса, ни для Миронова все происходящее не было настолько ново, насколько ново оно было для нее. Распахнув глаза, Лиза посмотрела на своего соседа, партнера и… и кого-то еще в одном лице. Внутри что-то вздрогнуло, ухнуло, беспокойно затрепыхалось, а потом затихло. Милая холеная стюардесса попросила пристегнуть ремни, и Лиза непослушными пальцами сунула штырек в пряжку. Уставилась в иллюминатор и на секунду закрыла глаза, чтобы Макс не заметил ее смятения. Но он спокойно разговаривал с Женей и на нее, Лизу, внимания не обращал. Она тихо выдохнула, положила руки на колени и мысленно попросила небеса, чтобы полет прошел хорошо, а посадка была удачной.