Пламя на воде

Хожевец Ольга Аркадьевна

Барс дождался, пока отпустит, схлынет накатившая волна темного морока. Потом сказал хмуро:

– Знаешь, Пурим, по-моему, ты нашел себе не того слушателя. Не хочешь отдавать сына - так не отдавай, насильно никто не заберет. А мне ехать надо.

И пошел на конюшню.

Рыцарь уже оседлал жеребца, когда в широком дверном проеме показался мнущийся Пурим.

– Извини, Барс, - сказал он смущенно.
– Я завелся, наболтал лишнего. Извини. Просто это все так болезненно, понимаешь?

– Понимаю.

– Язык мой, что помело. Виноват я перед тобой. Может, останешься все-таки?

– Никогда не говори о таких вещах с рыцарями.
– Глуховато заметил

Барс, возясь с тугой застежкой подпруги.
– Никогда, слышишь? Живое оружие не всегда бывает достаточно уравновешенным.

– Прости меня.

Барс вздохнул.

– Да хватит извиняться уже. Все правильно ты сказал.

– Не держи обиды, Барс.

Рыцарь улыбнулся немножко ненатурально.

– Не держу, забыли. Но ехать мне все-таки надо.

– Завтра с утра поедешь. Ну, хоть на обед останься, а?

– Не могу.
– Качнул головой Барс, и отчего-то Пурим вдруг со всей отчетливостью понял: действительно, не может. Сегодня - нет.

– Ты в Замок?

– Ага. Хочу успеть добраться до холодов.

– Я сообщу тебе, если что-нибудь узнаю.

– Ладно.

– Ну, счастливого тебе пути.

– Счастливо оставаться, Пурим. Привет Елене.

– Будь осторожен, Барс.

– Бывай.

``Типун мне на мой длинный язык''.
– Сказал себе адепт, возвращаясь в опустевший дом. Нехорошо было у него на душе, давила на сердце тоскливая тяжесть. ``Завтра же пошлю за Еленой с детьми'', - подумал Пурим, поднимаясь в кабинет и доставая из потайного шкафчика початую бутылку.

– 2 -

Золотой мост был действительно сооружением впечатляющим. Река Сана разливалась в этом месте широко и полноводно, и мост на изящных арочных опорах выглядел ниточкой, протянутой с одного берега на другой. Казалось, его должно смести первым же половодьем; тем не менее, он стоял здесь вот уже вторую сотню лет. Прежде тут была паромная переправа, и мощные каменные быки с вСротом все еще торчали на берегу. Мост построил в прошлом веке король Арсании Беркарам II, вообще отличавшийся неуемным тщеславием и пренебрежительным отношением к состоянию государственной казны. Другим памятником его тщеславию стала огромная, не имеющая аналогов в мире по размерам статуя Геррита-победоносца на центральной площади Умбры. В отличие от статуи, мост, по крайней мере, был сооружением полезным.

Пошлину за проезд по мосту взимал немолодой разговорчивый служащий, разнообразивший свою скучную работу своеобразной игрой: по внешнему виду каждого из путешественников он пытался определить маршрут и цель их поездки, задавал несколько наводящих вопросов и искренне радовался, если догадки оказывались правильными. На Барса он посмотрел многозначительно.

– Молодой господин, несомненно, едет в Дарс?
– Сказал служащий, отсчитывая рыцарю сдачу с динара, и по интонации не совсем ясно было, вопрос это или констатация факта.

– Почему непременно в Дарс?
– Удивился рыцарь.

– Ну как же, как же. В вас, господин, если вы позволите мне сказать, боец виден сразу. А разве может такой видный боец пропустить осенний турнир в Дарсе? Нынче там собираются лучшие фехтовальщики королевства. В этом году, я слышал, будут также бойцы из Зандора и даже саблисты из Таоса. Победителю назначен денежный приз в тысячу динаров - каково, а?

– Я не еду на турнир.

– Победитель получает памятный кубок из рук представителя королевской семьи, - продолжал болтать служащий.
– Вы ведь знаете, что королевская семья непременно присутствует

на турнире? В прошлом году кубок вручала сама королева Элеонора. Но я слышал разговоры, что юная принцесса Алина подросла уже достаточно, и может быть, в этом году вручение кубка доверят ей. Говорят, она красавица, наша принцесса. Каждый молодой аристократ в Арсании мечтал бы получить кубок из ее рук.

– Только не я, - хмыкнул Барс.

Служащий бросил на рыцаря недоверчивый взгляд.

– Может ли быть так, что я ошибся? Вы действительно не едете в Дарс? Ох, что я говорю. Простите мне мой дерзкий язык, господин, я не думал, конечно же, сомневаться в ваших словах. Просто я немного расстроен из-за своей ошибки. Возможно, какие-то неотложные дела не позволяют вам отправиться на турнир?

– Именно так. Неотложные дела.

– Желаю вам разрешить их благоприятным образом, господин.

– Непременно.

Удалившись от моста на несколько миль, Барс свернул с королевской дороги и углубился в череду живописных проселков, пересекающих поросшие лесом холмы. Можно было, конечно, ехать по дороге до самого перекрестка с Долгиновским трактом, но это означало дать приличный крюк, а срезая путь через холмы, Барс рассчитывал выбраться на тракт уже завтра.

Переночевал рыцарь в деревеньке, вовремя, уже в сумерках, подвернувшейся на пути. Постоялого двора в деревне не было, и Барс попросту постучал в один из домов и попросился на ночлег. Приняли его не то чтобы охотно, но несколько монеток сделали свое дело, обеспечив рыцарю сносную постель и приличный завтрак. Наутро заморосил мелкий дождик, и Барс запахнул плащ и натянул капюшон, а Шторм недовольно фыркал и всякий раз, выезжая из-под сени леса на открытое пространство, начинал мотать головой, стряхивая с гривы капли влаги.

Было уже далеко за полдень, когда за очередным холмом обнаружился, наконец, Долгиновский тракт. Был он не столь благоустроен, как королевская дорога, грешил многочисленными выбоинами и не просыхающими даже в летнюю жару лужами. Однако и теперь, осенью, был все-таки проходим и даже позволял верховому ехать с приличной скоростью. Повозкам, разумеется, приходилось потруднее, и торговое движение по тракту в эту пору года практически прекращалось.

Тем удивительнее показалась Барсу картина, представшая перед его глазами за очередным поворотом тракта. Красивая зеленая с золотом карета, огромная, совершенно не приспособленная для путешествий по таким дорогам и непонятно каким ветром сюда занесенная, стояла накренившись, двумя колесами плотно засев в полной илистой грязи выбоине. Ось была сломана. Пять лошадей - очевидно, выпряженные из кареты - мирно паслись обочь дороги, лениво выбирая что-то среди мха и прелой листвы. Шестую вел под уздцы человек в ливрее кучера; лошадь тащила волоком вязку неочищенных длинных жердей. Карета показалась Барсу смутно знакомой.

– Не подскажете ли вы нам, сударь, далеко ли отсюда до какого-нибудь населенного пункта?

Барс обернулся на голос. С ближайшего сухого пригорка навстречу рыцарю спешила странная парочка. Та самая странная парочка, что привлекла его внимание и возбудила любопытство в Шуме. Аристократ, одетый словно на дворцовый прием - правда, теперь он был обут в сапоги, но любви к изысканной одежде и ярким расцветкам не изменил - и школяр-ученый, в том же - или таком же - темном костюме и плаще.

– Прошу прощения, я не представился, - заметил аристократ, подходя к Барсу.
– Барон Карл Альгейм, из западных Альгеймов, к вашим услугам. Мой спутник - Ференц Ракис, бакалавр метагностических наук.