Пламя невинности
Шрифт:
Может ли человек остаться в живых после того, как его пронзили копьем и ударили ножом?
Миранда постепенно поняла, что индейцев всего шестеро. Они скакали без передышки весь день и всю ночь. Миранда старалась не думать, иначе сердце ее разорвалось бы от боли. Дерек! Дерек! Ей хотелось умереть.
На следующий день индейцы остановились. Миранда понятия не имела, прошел ли один день или целая неделя. Она была совершенно измучена. Все вокруг представлялось неотчетливым, запутанным. Дерек умер. Дерек! Боль утраты не оставляла ее ни на минуту. Кто-то стащил Миранду с лошади,
Грубая рука вцепилась в ее волосы и потащила. Миранда застонала от боли. Потом ее отпустили, и она упала ничком. Раздавались возбужденные мужские голоса. Рядом о чем-то спорили. Приподняв голову, она открыла глаза. Крупный мужчина в кожаной одежде, белый, разговаривал с индейцами, бурно жестикулируя. Что происходит? Где она? Где Дерек?
Все это ей привиделось. Она — с Дереком, в их прекрасной долине, в безопасности. Нет, Дерек умер! Нет… скоро он придет, спасет ее… Дерек, я люблю тебя…
Ощущение того, что ее уносит потоком, что она плывет, усилилось. Кругом туман, сырой туман… Англия. Ее мать, парк, красивые ухоженные газоны. Maman любила ее. Она совсем еще маленькая девочка. Туман прохладен и мягок, словно пушистое облако. Не хочется выходить из него, но кто-то трясет ее. Миранда с усилием открыла глаза и при виде обтянутой оленьей кожей груди сердце ее оборвалось.
— Дерек…
Мужчина улыбнулся:
— Сегодня тебе повезло, малышка. Пошли. Нам предстоит порядочный путь.
Миранда моргнула и уставилась на огромного, грязного незнакомца. Дерек умер. Все остальное не имело значения Команчи уже ускакали. Когда мужчина рывком поставил ее на ноги, она пошла за ним словно одурманенная.
Глава 69
Брэг не знал, долго ли пробыл без сознания. Это была его первая отчетливая мысль — он пришел в сознание. Следующая мысль была о Миранде.
Надо сосредоточиться. Он ранен, и он умрет, если не сумеет что-нибудь сделать. Спина мучительно болела. Грудь горела, но эта боль была не так важна, как все остальное. Он был очень слаб, и когда открыл глаза, то увидел зарю, розовато-красную и очень расплывчатую. Дерек закрыл глаза и снова потерял сознание.
Когда очнулся, солнце стояло высоко и было очень жарко. Брэг сумел вытащить нож из ножен. На это ушло столько усилий, что ему пришлось отдохнуть. Разрезал рубашку. Он задыхался и отчаянно хотел пить. Дерек был на грани обморока. Нет! Надо жить… чтобы найти Миранду.
Брэг боролся с надвигающейся темнотой. Он стал кромсать рубашку на неровные полосы. Потом опять потерял сознание.
Прошло еще несколько часов, он понял это, снова придя в себя. Нож по-прежнему был у него в руке, и Брэг выпустил его и ценой огромных усилий ухватился за обломанное древко застрявшего в груди копья. Он отметил, что копье попало прямо под ключицу, выше легких. Ему повезло. Эта мысль вызвала у него кривую усмешку. Надо собраться с силами. Дерек изо всех сил рванул обломок и застонал от боли, борясь с накатывающими волнами тошноты.
Чтобы окончательно вытащить копье, ему понадобилось полдюжины попыток, и кровь потекла снова. Собрав всю силу воли, Брэг ухитрился наложить
Брэг знал, что нож все еще торчит в спине, потому что задел его, когда в полубессознательном состоянии повернулся на бок. Боль была невыносимой — где-то вверху, в плече, в кости и мышцах. Он так ослабел. Надо вытащить нож, но у него слишком мало сил.
Брэг пополз к ручью. Дважды терял сознание, и потребовалось несколько часов, чтобы одолеть тридцать ярдов. Тело горело — начиналась лихорадка. Но он не собирался умирать. Соскользнув в воду, стал жадно пить.
Ножом разрезал остатки рубашки на полосы, на что ушло немало времени. Все это время он сидел в ручье, чтобы вода омывала раны. Полоской ткани привязал тампон к все еще кровоточившей ране на груди.
Дерек терял последние силы, не ослабевала лишь воля. Он не обращал внимания на торчащий из спины нож, знал, что нечего и пытаться его вытащить, по крайней мере сейчас.
О Миранде он старался не думать. Но на мгновение мелькнула мысль, напали ли команчи и на его племя. Потом Брэг забылся.
Очнулся весь в жару, но этого следовало ожидать. Он отчаянно старался сохранить разум. Рана в груди перестала кровоточить и начала затягиваться. Дерек знал, что не следует ее мочить, но в то же время понимал, что может умереть от лихорадки. Он забрался в холодную чистую воду и заснул.
Проснулся совершенно замерзший, но был не в состоянии шевельнуться. Приступы озноба перемежались с обжигающим жаром. В какой-то момент начался бред, пришли видения, в основном о Миранде. Брэг заново переживал их жизнь вместе, чувствовал прикосновение ко лбу ее руки, такой прохладной и нежной.
Он видел своего новорожденного сына и был взволнован и полон гордости. Парень орал с неистощимой энергией. Дерек держал его на руках. Жена устало улыбалась. Она была из племени апачей. Потом прямо на глазах превратилась в Миранду. Малыш у него на руках превратился в ублюдка Шавеза. Брэг с отвращением уставился на младенца, не зная, как от него избавиться. Ребенок изменился, снова стал его плотью и кровью, потом опять превратился в ненавистного ублюдка. Наконец он увидел своего повзрослевшего сына, высокого подростка-команчи. Дерек защищал Миранду от собственного сына, который пытался убить ее. Брэг должен был спасти Миранду от своей плоти и крови.
Он проснулся, ощущая приятное, не слишком сильное тепло заходящего солнца. Сосредоточился, вспоминая. Он лежал в ручье, по горло в воде; жара уже не было. Брэг испытывал ужасную слабость, но повязка на груди была чистой, как будто раны вообще не существовало. Он понял, что ножа в спине больше нет. Вытащил он его или тот выпал в воде сам? Дерек ничего не помнил. Сколько времени он сражался с лихорадкой?
Боже, что с Мирандой?
Брэг знал, что любой ценой должен выжить. Он зарылся пальцами в грязь в поисках червей и жуков и утолил голод. Он слишком ослабел, чтобы поймать рыбу ножом, как острогой. Но если наберется сил, то поймает рыбу и съест ее сырой. До тех пор он продержится на червяках и жуках. Дерек погрузился в сон.