Пламя страсти (Страсть под луной)

Финч Кэрол

Самоуверенная улыбка Тайрона исчезла, и теперь трудно было сказать, имеются ли у него вообще губы.

– Вы глупышка, миссис Салливан. Я не прощаю оскорблений и ложных обвинений. Но я никогда не выхожу из себя, когда все равно знаю, что добьюсь своего.

Тори осмотрела его с ног до головы, точно желая знать, как выглядят настоящие дураки.

– А вы слишком самоуверенны, мистер Уэбстер, если думаете, что я боюсь людей вроде вас. Когда-нибудь вы получите по заслугам. Если вы попытаетесь сделать глупость, то можете тут же испытать на себе новую тюремную систему.

Тайрона

поразила наглость этой пичужки. Что же на самом деле стоит за ее угрозами? Дюк узнал, что Тори действительно посылала письмо юристу отчима с требованием расследования. Расследования может и не быть, но Тайрон надеялся отомстить прежде, чем прибудет помощь. Он вывернется, а потом найдет способ насолить этой стерве и получить то, что нужно, от Калеба и Дру. Да, она сама поможет ему, хотя еще и не знает об этом.

Тайрон насмешливо откланялся, приподняв шляпу:

– Доброй ночи, миссис Салливан. Не сломайте ногу во время следующих танцев.

Она ответила ему не менее насмешливой улыбкой:

– Не бродите в одиночестве, мистер Уэбстер. Мне будет жаль, если один из ваших наемников примет вас за свою очередную жертву и пристрелит.

Скрипнув зубами, Тайрон вновь засунул в рот сигару и отошел.

Тори перестала усмехаться. Она не следила за своим языком. Ей не следовало ссориться с этим чудовищем, но его непереносимая наглость будила в ней что-то темное. И если он думает, что она забыла, что он готовил западню для Калеба и Билли Боба, то ошибается. Пусть этот гад не надеется получить контроль над деньгами ее отца или Дру: она сделает все, что в ее силах, чтобы этому помешать.

Может быть, он еще захочет переименовать город в свою честь – Уэбстер-сити? Едва ли это получится. Когда настоящие власти прибудут сюда, чтобы разобраться с Тайроном, она поможет им это сделать. Ее отчим поддержит ее, убеждала она себя. А в худшем случае можно будет натравить на Тайрона шайку Эдгара. Он думает, что один такой умный. Пусть попробует иметь дело с оравой дюжих парней. Они могут вбить его в землю, как железнодорожный костыль!

ГЛАВА 28

Тори только начала приходить в себя после неприятного разговора с Тайроном, как у столика с напитками появились «ситцевые королевы» и жадно накинулись на пунш. Софи, веселая брюнетка, широко улыбнулась Тори, отбрасывая за плечи пышные волосы.

– Вам везет, милочка, – протянула она, прежде чем сделать новый глоток. – Энди Джо Салливан чертовски хорош…

Тори постаралась подавить раздражение. Она не предполагала встретиться с одной из бывших девок Дру. А вот, кажется, встретилась. Тори сказала себе, что надо быть выше мелкой ревности, и постаралась ответить спокойно:

– Да, несомненно.

Еще одна девица из дансинга появилась рядом с Тори, ехидно усмехаясь:

– У нас девочки подолгу ждут своей очереди, чтобы иметь с ним дело. Никто не умеет так заниматься любовью, как Энди Джо…

Невероятным усилием воли Тори удалось сдержать себя. Этот разговор совершенно выводил ее из равновесия.

– Да, такой аппетит, как у Энди Джо, едва ли может ограничиться одной женщиной, – заметила Софи,

потягивая пунш. – Да и сам он что-то такое говорил вечером третьего дня, когда мы… – Тут она прикрыла рот рукой и, словно заметив свою оплошность, беззаботно пожала плечами. – Ну, вы же не можете ожидать верности свадебным клятвам? Энди Джо говорил, что он решил жениться, потому что пора это было делать, так как крупному респектабельному скотовладельцу необходима семья. Богачи-землевладельцы всегда так считают, – заявила она с видом знатока. – Я думаю, женитьба прибавляет им веса в обществе, даже если они посещают при этом бордели и злачные места. Таковы уж мужчины, и мы должны их такими принимать.

– Но вам повезло, что вы получили имя Энди Джо, – вставила Элеонора, глядя, как Тори стиснула свой стакан. – Ни одной женщине здесь этого не удавалось. Вам есть чем гордиться.

– Извините, – сказала Тори, уходя от накрашенных девок, собрав последние остатки терпения. Хотя она спокойно поставила стакан на место, ей очень хотелось вылить пунш на головы Софи и Элеоноры! Какие же они стервы! И он тоже хорош! Будь он проклят! Окажись у нее сейчас пистолет, она показала бы Дру, как она умеет с ним обращаться.

– Сделайте Энди Джо хороший массаж за меня, – услышала она слова Софи. – Он это любит, когда все кончится…

Чувствуя, как спина у нее одеревенела, Тори сошла с помоста и исчезла в толпе. За несколько минут чудесный вечер обернулся горечью. «Массаж!» Пальцы сами сжались в кулак. Да она задушит этого распутника. Если верить Софи, он путался с кем попало, пока она жила у Калеба. Жалкая крыса! Он смеялся над ней, распутничая со всеми шлюхами Вирджинии. Она старалась вести себя как любящая жена, да еще не надоесть ему слишком назойливой страстностью, а он в это время искал, с кем бы еще связаться из распутниц. Вдобавок ко всему Тори по дороге в отцовскую гостиницу вдруг столкнулась с Дюком Кендриком. Его тяжелый взгляд еще больше вывел ее из себя. Когда он обхватил ее за талию и привлек к себе, она дала ему пощечину.

Дюк перестал ухмыляться и прорычал, не отпуская ее:

– Ты, привередливая сучка, еще об этом пожалеешь!

– Убери свои грязные руки, – выпалила она, стараясь вырваться из его лап. Когда он проигнорировал ее требование, она, протянув руку, незаметно расстегнула его кобуру с револьвером, затем с быстротой нападающей змеи выхватила пистолет из кобуры и ткнула ему в живот. Он сразу замолчал. – Убирайся, – сказала она тихо, но внушительно.

Он неохотно разжал руки и отступил на шаг, но его ненавидящий взгляд говорил, что она нажила еще худшего врага.

– Ты еще пожалеешь, – проворчал он.

– А ты, если не будешь держаться от меня подальше, проживешь недолго, – ответила она, бросив на него такой же взгляд. Она с трудом подавила желание пристрелить его и, смело протянув руку, сунула оружие на место.

– Ты можешь помыкать другими, но я тебя не боюсь. Почему бы тебе сейчас не уползти под камень к другим змеям?

Когда она повернулась, чтобы уйти, он вновь схватил ее за руку. Ощерившись так, что, казалось, в свете факелов можно пересчитать все его зубы, он процедил: