План возмездия
Шрифт:
А Лилиан уже лихорадочно теребила пуговицы его рубашки, стремясь поскорее расстегнуть их и коснуться горячей, поросшей жесткими волосками кожи. Гийом принялся помогать ей и, едва справившись с последней пуговицей, рывком приподнял Лилиан и торжествующе прижал к себе так, что ее обнаженная грудь прильнула к его груди.
С удвоенным пылом он припал к ее губам. Лилиан прижималась к нему самозабвенно и покорно, забыв обо всем, кроме требовательного, языческого повеления плоти.
Гийом вдруг резко отстранился, поставил ее на ноги —
— Весь вечер я представлял, как ты будешь выглядеть в этот момент, но ты прекраснее любой фантазии, моя Лилиан, — промолвил Гийом.
Он сомкнул пальцы на ее тонкой талии и тихо добавил:
— Потому что ты — настоящая.
Широкая ладонь легла на ее живот.
— И теплая.
Рука скользнула ниже, легла поверх невесомого шелка, отыскала разгоряченное лоно. И уже не стронулась с места.
— И ты хочешь меня, — хрипло докончил он.
Одним ловким движением Гийом, словно играючи, подхватил ее на руки и зашагал из гостиной. Пересек прихожую и окунулся в ослепительную белизну спальни. По-прежнему держа Лилиан на руках, он наклонился, включил ночник, сдернул кружевное покрывало и опустил ее на постель.
Она смотрела на него из-под полуопущенных век и чувствовала, как глухо колотится ее сердце, как бурно вздымается и опадает грудь… Нервная дрожь лишь придала наслаждению дополнительную остроту. В свете ночника выражение лица Гийома казалось незнакомым — хищным и беспощадным. И в груди у нее на мгновение стеснилось.
— Что-то не так?
— Все просто чудесно. — Гийом широко улыбнулся — и мрачной жестокости как не бывало. Или это у нее разыгралось воображение? — Вот только слишком много на тебе надето, ma belle.
— На тебе тоже, — еле слышно прошептала Лилиан.
— Ты находишь? — Гийом тихо рассмеялся. — Ну что ж, это нетрудно исправить.
Он разделся быстро, не испытывая и тени смущения, хотя не мог не знать, что Лилиан не сводит с него завороженного взгляда.
При виде его жилистой, крепкой, такой мужественной фигуры глаза Лилиан расширились, на щеках вспыхнул предательский румянец, а в горле пересохло. Она вдруг вспомнила…
Ей отчаянно захотелось убежать, спрятаться, оказаться в тысяче миль от этого места, этой комнаты, этой постели… где ее ждали новое унижение и новая боль.
Жидкое пламя в ее венах превратилось в лед. Неуемные, бездумные восторги, обуревавшие ее несколько минут назад, угасли, оставив лишь груду холодного пепла.
О Господи… что же мне делать? — в отчаянии думала Лилиан, отворачиваясь.
Кровать с легким скрипом прогнулась — это Гийом улегся с ней рядом. Назвал ее по имени, и в голосе его
Пальцы, ласковые, точно прикосновение перышка, легонько скользнули по ее разгоряченной щеке. И Гийом развернул Лилиан лицом к нему.
— Скажи, что с тобой, — тихо попросил он.
Изображать непонимание было бессмысленно, и Лилиан пролепетала срывающимся голосом:
— Я не… девственница… в строгом смысле этого слова.
С замирающим сердцем она ждала, что Гийом рассмеется или, чего доброго, цинично пошутит, но он понимающе кивнул. Карие глаза задумчиво сощурились.
— Ты хочешь сказать, что вы с женихом все-таки занимались любовью?
— Н-не совсем. — Лилиан нервно сглотнула. — Это… очень трудно объяснить.
— Ты забываешь, я же видел твои глаза, mon amour, — мягко возразил Гийом. — Так что, думаю, первое сближение не принесло тебе радости. Ты это пытаешься сказать?
— Да… наверное. — Лилиан упорно отводила взгляд. — Но Юджин тут ни при чем. Я просто не ждала, что будет так… больно. — Она натянуто улыбнулась. — До чего нелепо звучит, правда? Я живу в двадцатом веке, я современная образованная женщина, а не какая-нибудь там чопорная викторианка. Мне и в голову не приходило… — Голос ее беспомощно умолк.
Гийом ласково убрал с ее лба непослушный локон.
— А когда боль прошла, он ведь доставил тебе удовольствие, верно?
Как естественно прозвучал этот вопрос! Как если бы он всего-навсего спрашивал, пойдет ли завтра дождь! Лилиан не могла прийти в себя от изумления.
— Юджин выказал себя таким заботливым, таким понимающим, — с трудом выговорила она. — И, конечно же, жутко расстроился, что причинил мне боль. Поэтому он посоветовал немножко подождать… прежде чем пытаться снова. И мы не… в общем, больше не…
— Потрясающее самообладание, — саркастически отметил Гийом. — Просто не могу не восхищаться им.
— Юджин думал только обо мне, — вступилась за жениха Лилиан.
— А я разве спорю? — пожал плечами Гийом.
— Это моя проблема… моя несостоятельность, — твердо произнесла Лилиан.
— Между влюбленными не идет речи о несостоятельности, — мягко возразил Гийом. — Просто бывают моменты более удачные и менее удачные, только и всего. — Он немного помолчал. — А что до этой твоей надуманной проблемы… то мы попытаемся решить ее вместе.
— Не думаю, что смогу… — прошептала Лилиан.
— Еще как сможешь, — усмехнулся он. — Обещаю тебе, сможешь, моя Лилиан. Ну как, ты мне веришь? Скажи: «Да, Гийом».
С ее губ сорвался сдавленный смешок.
— Да, Гийом.
— Тогда отчего ты дрожишь?
Потому что, несмотря на все мои страхи, ты будишь во мне сладостный трепет, ввергаешь в пламя и даришь надежду на несбыточное. И даже будь я самой опытной в мире куртизанкой, ты все равно имел бы надо мною ту же власть, потому что, когда ты рядом, я собою не владею, обреченно подумала Лилиан.