Planescape: Torment: "Пытка Вечностью"

Хесс Рисс

— Давным-давно, служу позабытому богу. Я, однако, его помню… и найду его, даже если мне вечно придется прятаться от окрестных монстров. Я найду его. — Он что-то забормотал и отвернулся.

Больше он ничего не рассказал ни о себе, ни о своем боге. Возможно, он тоже демон, но хотя бы достаточно разумный, чтобы скрыться под личиной человека от верной смерти в моем лице.

Тоннели вели в подземную темницу Курста. Расправившись со стражниками, я увидел предмет своих поисков. Это оказалось создание с кожей цвета слоновой кости и ослепительно белоснежными

волосами. Крылья его были обуглены, перья — вырваны, но все равно излучал он мир и любовь. Он стоял, опустив скованные цепями руки, будто и не замечая нашего присутствия. Не помню, чтобы я когда- либо смотрел на диву, но признать его труда не составило.

Дива поднял голову и окинул меня взглядом. Голос его был чист и мелодичен.

— Что тебе нужно от Триаса, смертный? Говори и оставь меня с воспоминаниями о рае. — Но не успел я ответить, как дива нахмурился и обратил недобрый взор на Морти.

— Вонь Баатора исходит от тебя, череп.

Морти не замешкался с ответом:

— Ты сам пахнешь не лучше. Когда ты в последний раз принимал ванну?

Между тем Падшая Грэйс внимательно рассматривала диву. Она ступила ко мне и зашептала на ухо:

— Дива… цепи это не столько сдерживают его, сколько туманят разум…

Дак'кон, однако, расслышал ее слова и не замедлил изложить собственное наблюдение, основанное на личном опыте.

— Не цепи сковывают его, а вера.

Меня заинтересовали мысли товарищей и, прежде чем просить диву о помощи, я решал задать ему несколько вопросов. К тому же, неплохо бы узнать что- нибудь об этом создании, прежде чем открывать ему, кто я такой.

— Воспоминания о рае?

Тень пробежала по его лику.

— Боюсь, никогда боле не видеть мне упорядоченных красот Аркадии, панорамы Элизиума, Семь Гор Целестии… Все уродство Нижних Планов испаряется там, где воистину возможно уверовать в искупление. Боюсь, слишком многие обращаются за помощью к Нижним Планам… Вот и все, что осталось мне в этом месте. Что тебе нужно от меня, смертный? Говори и уходи.

— Почему твои крылья обуглены? — поинтересовался я, ведь он был тяжело ранен, однако не уничтожен.

— То стало частью великого предательства — они сожгли мои крылья, заключив меня в оковы, чтобы я не смог бежать от них. Такова природа этого места — доброе не терпят здесь.

— Но почему тебя держат в заключении?

— Жители этого города — все предатели, как один, — ничего не знают о правде и красоте. Они не могут выносить это. Они заманили меня сюда и заковали в цепи. Смертные не обладают силой духа, необходимой для того, чтобы подняться над своими желаниями, и я хотел научить их этому.

— Позволь не согласиться с тобой, лорд Триас, — перебила его Падшая Грэйс. — Ты лишь отнесся к ним с повышенным доверием.

Злой оскал исказил прекрасные черты дивы.

— Уж не думаешь ли ты, госпожа

танар'ри, что смертные могут получить возможность возвыситься? Не думаю, что это возможно до тех пор, пока вы такие, какие есть — вся ваша природа направлена на подавление инстинктов смертных, кроме самых низменных. — Меня удивила его яростная реакция, хотя длительное заключение может обозлить даже диву. Как бы то ни было, я должен был найти способ освободить его от цепей, если я рассчитывал узнать что- нибудь важное.

— Как тебя вызволить?

— Вызволишь, если сделаешь для меня что- нибудь доброе. Мой меч — моя душа — основа подобной доброты. Найди мой меч и разбей им цепи. Он хранится где-то в этой тюрьме, в запертом и охраняемом чертоге. Я знаю комбинацию, которая позволит тебе войти. — Он произнес три магических слова, которые впечатались мне в память. — Освободи меня, и я пребуду… у тебя в долгу. Возможно, даже помогу тебе в поисках. — Как и говорила Падшая Грэйс, он казался немного смущенным собственными словами. Я же был удивлен, ведь он говорил так, будто знал о предмете моих поисков.

— Что ты знаешь о том, что я ищу?

Он грустно улыбнулся.

— У тебя шрамы и на лице, и в сердце. Если ты освободишь меня от цепей… тогда я смогу понять путь твой лучше, вернее направить тебя. Но пока… — Дива пожал плечами, — пока что я не могу дать тебе даже доброго совета. Цепи эти туманят мой рассудок.

— Ведьма Равел велела мне разыскать тебя. Она говорила, что ты обладаешь знаниями о моей украденной смертности.

— Равел… ночная ведьма… украденная смертность… мне все это кажется знакомым, но, боюсь, не смогу вспомнить, пока цепи эти удерживают меня.

В дальнейших расспросах смысла не было, и я отправился на поиски его меча. А это означало проникнуть в самый центр тюремного комплекса. Нам пришлось миновать несколько комнат и коридоров, сразиться с несколькими отрядами стражи по пути.

Последним стражем оказалось создание по имени Кассиус. Оно сделало ошибку, предложив мне состязание умов, в котором я одержал верх. Я быстро схватил меч, который он охранял. Тяжелый клинок казался теплым на ощупь, на поверхности его были вырезаны языки пламени. Их изящество было завораживающе; столь искусно они были сделаны, что, казалось, меч горит металлическим огнем… должно быть, на создание реликвии ушло несколько столетий. Металл, из которого был сделан меч, мне незнаком… тяжелый, но сияет, как серебро. Я завернул меч в ткань и опустил его в заплечный мешок; возможно, он обладал собственным разумом, а я не хотел рисковать, вступая с ним в контакт.

Стражники Курста использовали магию меча для поддержания охранных барьеров в тюрьме. А теперь все без исключения двери оказались открыты, и заключенные устремились прочь, на свободу. Оставшиеся стражи, стремившиеся остановить меня, переключили внимание на беглецов, стремясь уничтожить их, чем дать возможность бежать. Я всеми силами стремился на помощь беднягам, но нескольких спасти все равно не удалось.

Заключенные не выказывали доверия мне и моим товарищам, и как только мы расправились с последними стражниками, я дал им возможность самим пробиваться к свободе. Вернувшись к диве, я продемонстрировал ему найденный меч.