Планета битв

Волков Сергей Юрьевич

Несколько секунд Хэнкс раздумывал, стоит ли выходить под дождь, чтобы догнать чужака, но лень в итоге победила служебный долг, и Барт снова уселся в кресло, сдавив зубами уже порядком измочаленный стебель.

Том Снарки, усевшись за стойкой, собственноручно протирал гордость заведения «Прыгуний хвост» – стеклянные бокалы, изготовленные по специальному заказу в Фербисе, мрачно напевая себе под нос старую песню звездной пехоты:

Оборону занимай, парни!Слева девять, не зевай, Барни.Справа восемь, лучемет!Эй,

прицел вернее, Тод.Нас апостол Петр на небе ждет.

Нынешний год выдался дождливым, и первый урожай клубней белолиста был хуже обычного. Если так пойдет дальше, придется поднимать арендную плату. Том сплюнул в медную бадью с помоями и исподлобья огляделся. В большом зале салуна гуляли сквозняки. Длинные столы пустовали, лишь у окна сидел, откинувшись на спинку стула, почтальон Гаррет, смакующий свежую брагу. Он уже успел с утра пораньше съездить на трицикле за сорок три мили, в Дебер-хом, где проходила меднодорожная магистраль. Том гонял почтаря не по пустой прихоти. Он хотел, чтобы у Купервиля была собственная ветка пути, и бомбардировал министерство путей сообщения заявками. Ответа пока не было.

Скрипнули низкие дверцы бэт-вингс, и на пороге появился оборванец с замотанным лицом. «Чужак, – бросив быстрый взгляд на раннего гостя, сразу понял Том. – Из паломников, что ли? Нет, не похож. Человек из степи? Может быть… Хотя нет, не может. Мы договаривались с Парисом, что связь через почтаря. Парис хоть и снейкер, но парень с головой. Стало быть, это просто бродяга. Как бы заразу какую не занес…»

Чужак тем временем постоял на пороге и шагнул к стойке.

– Заказывать будешь? – холодно осведомился Том, отставляя в сторону очередной протертый бокал. – Если нет, то лучше уходи. У нас тут бизнес. Непогоду можешь переждать на прыгушнях, там, в конце улицы.

– Воды, – без голоса выдохнул оборванец.

Том хмыкнул, ковшом плеснул из бака в латунную кружку и со стуком поставил посудину на стойку.

– Пей и убирайся. Мне некогда.

Незнакомец медленно, с достоинством поднял кружку. Том обратил внимание, что кисти его рук тоже обмотаны грязным тряпьем. Опустив два пальца в кружку, бродяга смочил их и сделал быстрое движение, разбрызгивая воду над собой. Гаррет, отложив нож, с интересом посмотрел на него.

«Точно больной. И с головой не в порядке», – решил Том и звякнул колокольчиком. В поварне два его помощника, Сэм Кривые Зубы и Мерфи Три Косточки, разделывали тушу молодой альбы для жаркого. Оба – молодцы хоть куда, и выставить из заведения нищеброда для них было сущим пустяком. Конечно, это мог сделать и сам Том, но он брезговал прикоснуться к грязной одежде оборванца.

Приподняв тряпку с дырами для глаз, бродяга осушил кружку и поставил ее на стойку. Громко топая, из двери позади стойки появились Сэм и Мерфи, оба в белых фартуках, испачканных кровью.

– Хозяин? – беловолосый Сэм, детина с огромными волосатыми ручищами, вопросительно посмотрел на Тома. Мерфи, лысый негр почти двухметрового роста, молча сопел у него за спиной. Снарки недовольно дернул плечом, глазами указал на застывшего оборванца, мол, разберитесь.

– Э, слышь, придурок… А ну-ка вали отсюда! – пробасил Кривые Зубы, угрожающе нависнув над бродягой. Три Косточки вразвалочку обошел стойку, на ходу вытирая клешнястые черные руки о фартук.

– Мне надо. Говорить. Один вопрос, – еле слышно

произнес оборванец, не двигаясь с места. – Потом уйду.

– Мне с тобой говорить не о чем, – спокойно сказал ему Том. – Мы тебя знать не знаем и знать не хотим. Убирайся! Это было последнее предупреждение…

Бродяга вздохнул. Сэм протянул руку, намереваясь взять его за шиворот. В следующую секунду замотанный в тряпье человек вдруг взорвался серией еле уловимых движений. Подхватив высокий барный табурет, он ударил Сэма с такой силой, что тот без звука рухнул на дощатый пол. От удара табурет разлетелся на части. В руке бродяги осталась длинная толстая ножка, которой он, быстро развернувшись, несколько раз приложил Мерфи. Гигант не ожидал такого поворота событий и отправился в нокаут.

Потрясенный Том сунул руку под стойку, нашаривая рукоять бронзовой палицы. Барные табуреты он заказывал у плотника в соседнем поселке и мог дать руку на отсечение, что они были сработаны на совесть. Если этот доходяга сумел вот так за здорового живешь разбить один о голову человека, значит, дело плохо…

С угрожающим рычанием, от которого прыгуны припадали на брюхо, а люди бледнели и теряли дар речи, Том перемахнул стойку, краем глаза заметив, что почтальон Гаррет так и сидит за столиком с раззявленным ртом и выпученными глазами.

«Дурень, мог бы и за полицией побежать», – с неудовольствием подумал Том, обрушивая увесистую шипастую палицу на голову бродяги. Тот даже не попытался уклониться. Он шагнул навстречу собственной верной гибели, но в самый последний момент присел, вытянув перемотанные тряпками руки. Палица со свистом пролетела мимо, и в ту же секунду Том почувствовал, как его шею сжало, точно тисками.

Хозяин Купервиля захрипел, пытаясь освободиться, начал заваливаться на спину, попробовал стряхнуть с себя бродягу, но тот повис на Снарки, как питбуль на быке, все сильнее стискивая его горло.

– А-а… Гр… Г-а-р-р-р… – Том закричал, обращаясь к дураку Гаррету, но вместо крика из изломанной глотки вылетели лишь хрипы и какое-то бульканье. С грохотом разметав толстые ноги в подкованных бериллиевой бронзой башмаках, Том рухнул рядом с телом Сэма, под которым уже расползлось кровавое пятно. Бродяга зашипел, как кот, вжал седую голову Снарки в пол, и угасающее сознание Тома успело зафиксировать бешено горящие сквозь дыры в тряпье глаза. Потом пришла темнота и тишина…

Гаррет, у которого от всего произошедшего случился самый настоящий столбняк, наконец-то сообразил, что теперь страшный бродяга примется за него. Других живых людей в «Прыгуньем хвосте» попросту не осталось. Почтарь вскочил, со страхом обнаружив, что обмочился, и рванулся к двери, но бродяга, только что сидевший верхом на несчастном Томе Снарки, в мгновение ока оказался на пути Гаррета.

– Сиди, – просвистел он таким голосом, как будто это его сейчас душили. – Говорить!

Подняв трясущиеся руки, Гаррет вернулся за стол, плюхнувшись на мокрый стул. Только что убивший троих оборванец уселся напротив, с жадностью выхлебал брагу из кружки почтальона прямо через грязную ткань, отчего на полотне появилось красно-бурое пятно, похожее на чудовищный окровавленный рот.

– Мне нужны люди. У них на теле змея, – мокро сипел он из-под этого рта. – Ты знаешь. Вы все знаете.

– Клянусь господом… – тонким голосом выкрикнул Гаррет. – Я всего лишь почтальон. Почтарь. Письма ношу, гелиограммы доставляю. Понимаете?