Планета двойников (Гримерка Буратино)
Шрифт:
– Кто нападал, а, Борн?
– Местные черти, милорд.
– Какой такой мой врач?
– терзался я.
– А, пи-пи-пи, что б им пусто было, а наших надо наградить. Есаул, пиши наградные листы. Отзвонился домой. Атаману уже сделали операцию, пулю от АК-74 вынули, стабильно тяжёлый, пуля попала в кость левого предплечья. Помолился за Шатрова, и пошёл на офицерское стрельбище. Настрелялся до одури и зашёл в штаб.
– Борн, я вас ищу. Сударь, я тут подумал, а, что если комбригам и комполка дать ваши мобильники, для лучшей координации действий соединений. Идея, которая пришла в голову начальника Макса, профессора Новых, была очень даже ничего.
–
– Как трудно с вами разговаривать, Борн.
– А с Максом?
– Жуть. Ой, простите. С часик пообщался с профессором. Кладезь знаний. Энциклопедист, и ваще, Знайка и умница, но его взгляд, ну очень тяжёлый. Мобильники изъяли, наши попаданцы поехали объяснять, как ими пользоваться. Шарпу отвезли спутниковый телефон Макса. На Ан-3 Аресова.
А потом наступил день пред-Че. Неприятель, в шести вёрстах от моста, разбил, как всегда свой лагерь, и выслал вперёд сотню разведки. На расстоянии с километр, от этой сотни конных в красном, отделилась дюжина верховых. Их и встретил пулемётчик тачанки, казак Антипов. Тачанка отъехала от моста метров на сто, развернулась, тррр, и от разъезда осталось только четыре лошади, которые рванули, почему то к нам. Разведка неприятеля ускакала в лагерь. А от таможни выехала "шишига" со спецназовцами. Никита привёз сомлевшего пленного. Его ногу придавила убитая лошадь, и он даже два раза стрелял из пистолей. С двадцати метров не попал в Газ-66, а потом Макаров ушёл от выстрела перекатом, три раза выстрелил из Глока в землю у головы разведчика, и всадник ушёл в нирвану от изумления. Около таможни его оживили и попробовали допросить. Ноль откликов. Бо незнакомый язык. Пленный был одет в ярко-красный доломан, кивер, и бордовые чикчиры, гусар а ля Наполеон-1812. Заострённые к верху уши, полностью зелёные глаза, нос с горбинкой, невысокий. "Гусар" держался бесцеремонно, капризно изгибал тонкие губы, и цедил какие-то свои ругательства. Правда, при виде блиндированного "ЗИЛа" его стало трясти. Но. В целом жалости к нему не ощущалось.
– Его надо в клетку посадить, - порекомендовал Зогин. Пленного просто изолировали. Наши части, рассредоточенные на протяжении двадцати вёрст, вдоль канала, ждали следующего шага неприятеля. На правом фланге эсминец, который как то прошёл ростовские мосты, охранял Новый Дон от переправы неприятеля на незащищённый берег. Чуть дальше от него стояли самоходные баржи, для перевозки резервных частей. А по пустому берегу рыскали три сотни злых калмыков, отрезанные рекой от основных сил. Рыскали они не зря. Нашли круглое озеро со стоящим на берегу храмом с золотой полутораметровой статуей сидящего Будды. Помолились, получили по слитку серебра на брата, и успокоились. Серебро они в подвале отыскали.
Неприятель сделал следующий шаг. В вечерних сумерках, в полутора километрах от моста быстро установил вышку. На неё поднялись трое наблюдателей с подзорными трубами. Тррр из американской спарки. Башня завалилась. Васечкин постарался на славу. Неприятель затаился. У нас полковые священники, кроме бригады Мелехова, провели молебны. Ночью над нашими позициями было светло от ракет, ждали ночной атаки. Спутник показывал пустое пространство. В три часа дня "Ч", меня разбудили.
– Борн, вот снимки из космоса, отвезёшь на аэродром, Цисаржу. Сел в машину, в сопровождении машины военной полиции доехал до аэродрома, размещённого перед Каменской. Разбудил Вацлава, вручил ему снимки и свой мобильный телефон.
– Вацлав, а чем бомбить будешь?
– Пойдём,
– ОДАБ-500 ПМ "Nano", - прочитал я на одной, а потом и на другой.
– Что это? Спросил Вацлав.
– Объёмно-детонирующая авиационная бомба повышенной мощности с использованием нано-технологий. Привет из Сколково.
– Объяснил очень популярно, рванёт хоть сильно?
– А то. Ты только в шатёр попади.
– Зайду с полу-пике с нашей стороны, сброшу её, потом, если что, пойдёт не так, пройдусь бомбами по их пушкам. Потом полечу к баскам. Мы тренировались. Скажи начальству, что мой экипаж готов к вылету.
– Удачи, парни. Вернулся к таможне, и попал на Зворыкина.
– Слушай, майор, а чем ты занимался тут всю неделю?
– Э, искал слабые стороны в нашей обороне.
– И что нашёл?
– Он сам самая слабая сторона! Особливо в отдельно стоящем шатре князя Рустама, - потешался Свечин.
– Береги тыл!
– вторил ему Никита. Зворыкин недоумевающе посмотрел на развесёлых подчинённых и промолчал. Макс принёс снимки.
– Они завтракать собираются.
– Давай звони своему двойнику, Борн. Пусть "доставит" главное блюдо. От нас гостеприимных. Позвонил. За подлётом бомбардировщика следили с плоской крыши таможни, где причудливо присутствовали старые телефонные аппараты на столах, и мобильники в руках офицеров-операторов. Никита, испросив разрешения, отправил разведку на "шишиге" поближе к лагерю неприятеля. Снимать взрыв поехали спецназовцы, на фоне неспешно встающего над горизонтом, справа от нас Солнца. Кю.
И прилетел гостеприимный аэроплан. Вацлав над таможней крыльями покачал, и шустренько попёр на лагерь. Затаив дыхание смотрели как он заходит на лагерь неприятеля. Затем, БУМ. Бумкнуло прилично. Макс сразу же, предоставил раскадровку. Подлёт самолёта, полу-пике, отрыв бомбы, образование большого аэрозольного облака. И на месте шатра вспух большой огненный шар, а потом по лагерю прошлась гигантская метла. Большинство палаток было сметено, солдат неприятеля расшвыряло. Мы были поражены таким действием боеприпаса.
– Грех, господа, мы допустили, - Зворыкин был удручён.
– А ля гер, ком а ля гер, господин генерал. Сами напросились. Макс подал ещё снимки.
– Они бегут, господа!! Потом Никита получил MMS-ку. Стали смотреть "зарисовки" с натуры. Снимали километров с двух.
– Взрывной волной опрокинуло даже их ограду по периметру. А пыли и пепла сколько!
– У них колоссальный шок, господа, опомнятся нескоро. После этих слов Свечина, на крыше таможни, началось веселье. Сарафанное радио разнесло весть о большой нашей удаче по окопам. И казаки Мелехова, размещённые перед мостом, бросились в плясовую. Мы веселились, пока не прибежал взъерошенный спецназовец с "шишиги".
– Конница идёт к мосту! И снимок под нос Свечину.
– Ого, пи-пи-пи, тыщи две будет! Я бросился к "ЗИЛу".
– Заводи!
– Мелехов, давай свои тачанки. Кричал с крыши Зворыкин. Тот не понял. Мелехову я позвонил с мобильника Никиты.
– Григорий Пантелеевич, поставь свои тачанки вразброс, за окопами. Кавалерия на нас прёт! И залез в кузов ЗИЛа. Только "ЗИЛ" переехал мост, показалась колонна конницы в красной униформе. Казаки Мелехова уже сыпанули назад в окопы. Мат-перемат, пошли команды сотников и взводных командиров. Тачанки разъехались по местам, куда им указывал сам Мелехов. Конница красных (одеты они были в красное) перешла в намёт.