Планета Харис
Шрифт:
– Спасибо,- сказал Ермак,- спасибо, Рената. Вам надо работать в Институте Личности. Поступайте к нам.
Рената слабо улыбнулась.
– В качестве кого? Разве я знаю тревоги современного человека - ваших современников. Я говорила от имени своего времени.
– И от нашего,- возразил Ермак.- Поступайте к нам инспектором. Я серьезно говорю. Подумайте!
– Благодарю за доверие. Но я уж не уйду от Лосевой.
– Жаль. Нам такие люди нужны. А теперь... вы только не пугайтесь, Реночка. Ваша прабабка... Авдотья Ивановна Петрова... у нас. Здесь, в Институте Личности. Ну вот, как
– Где она?
– Работает. Я предложил ей ухаживать за цветами в институте. Поливать, обрезать сухие листья. Пересаживают раз в год садовники. Ночевала она пока в комнатах для приезжих во дворе института. Вы ее, наверное, заберете к себе?
– Конечно! Сколько ей лет?
– Пятьдесят лет. Она крепкая, сильная духом женщина. Сумеет начать жизнь заново и найдет свое место в современном мире. Поливать цветы - это лишь пока освоится.
Зайцев поспешно вышел.
Я обнял Ренату и поцеловал ее, как говорится, на радостях. Но когда почувствовал ее дрогнувшие губы, стал целовать ее, как целуют только любимую.
– Рената!
– Кирилл!
Затем она застенчиво высвободилась из моих рук и отошла подальше.
– Сейчас войдут,- сказала она. Мы помолчали. Зайцев не шел,= видимо, подготавливал Авдотью Ивановну.
– Вот и у вас оказался родной человек - прабабка,- сказал я.- Какие еще неожиданности впереди?
Когда дверь открылась, Рената опять заметно побледнела.
Зайцев пропустил вперед высокую женщину в платочке и сразу отошел к окну.
Стройная, дородная, в длинной юбке из темного кашемира и такой же кофте, в башмаках, русые волосы, гладко причесанные и повязанные белым платочком. Прекрасное, моложавое, румяное лицо чуть попорчено оспой. Большие ярко-серые, необыкновенно лучистые глаза смотрели умно, ласково.
Попав в другой век, Авдотья Ивановна отнюдь не казалась испуганной, держалась с достоинством, которое было ей, видимо, свойственно всегда. Едва войдя в комнату, она бросилась к Ренате.
– Внученька!
Они обнялись и обе заплакали. Мы с Ермаком почему-то переглянулись.
– Мы поедем ко мне,- сказала Рената. Она была потрясена, но держалась мужественно.
– Я вызвал для вас электромобиль, он ждет у подъезда,- сказал Ермак. Он был очень взволнован. Авдотья Ивановна низко поклонилась ему.
– Спасибо, Ермолай Станиславович, за твою доброту. Рената тоже от души поблагодарила его.
– Вы придете?
– тихонько обратилась она ко мне.
– Да. Сегодня же, вечером... Нет, лучше завтра. Сегодня вам будет о чем говорить. Мешать не хочу.
Они ушли, странно похожие друг на друга.
– Что все это значит?
– вырвалось у меня. Ермак пожал плечами и открыл портсигар - пальцы его дрожали. Мы закурили.
– Как Авдотья Ивановна объясняет случившееся?
– полюбопытствовал я.- Вы ее спрашивали?
– Сама сказала, когда я разъяснил ей, какой год на дворе. Говорит: "Однако, скоро конец света будет - начались чудеса и знамения. В Библии предсказывалось это..."
– Не испугалась "конца света"?
– Не похоже. Скорее, исполнена интереса. Она ведь на богомолье ходила пешком - по обету - в Троице-Сергиеву
– Что вы говорите?!
– Да она все порывалась домой, в Рождественское, не верилось ей, что уже нет ни семьи, ни мужа, да и родной деревни, по существу, нет. Ну я сам с ней и отправился. Походили, посмотрели, порасспрашивали. Все чужое... никто не помнит.
– У деда были?
– Нет. В тот же вечер - обратно. Авдотья Ивановна все приговаривала: хоть бы из правнуков кого найти. И вот нашла. Мужествен русский человек.
– Интересно было бы познакомиться с Аввакумом...
– Ну что ж, если хочешь, можно в следующее воскресенье слетать к Тер-Симоняну на дачу.
Мы простились до воскресенья. Но так совпали события, что в то воскресенье я был уже в Соединенных Штатах.
14
УИЛКИ САУТИ, КЛОУН И МИМ
Едва сойдя с самолета, я попал в объятия Уилки. Он мне обрадовался чуть не до слез. Вообще он мне показался каким-то подавленным, расстроенным. Отнюдь не таким уравновешенным, каким я знал его на Луне.
До его дома в пригороде мы добрались на его вертолете с автоматическим управлением.
Дом был большой, старомодный, очень уютный. Окна выходили в ухоженный сад, на лужайку с подстриженными газонами и кустами цветущих роз.
Миссис Уолт встретила нас на лестнице и приветливо улыбнулась.
– Муж мне столько о вас рассказывал!
– заметила она. Джен оказалась гораздо красивее, чем на телевизионном экране, но тоже была озабоченной и грустной, и даже как будто испуганной. Близнецы купались в бассейне - их смех и визг доносились в открытые окна.
– Обед будет подан через десять минут,- сказала Джен и, улыбнувшись, ушла распорядиться на кухню...
Уилки провел меня в приготовленную комнату на втором этаже.
– Я должен просить у тебя прощения,- серьезно сказал Уилки.
– Почему?
– Ты просил сообщить тебе, если я найду своего двойника.
– Ты хорошо сделал, что позвонил мне. Спасибо.
– Да, но после того, как ты вылетел, события развернулись стремительно и грозно... И я узнал... Впрочем, поговорим после обеда.
– Только скажи, что с Саути? Я кое-что читал в газетах.
– Он в больнице, в Сан-Франциско. Я хотел забрать его сюда, но они не дали.
– Кто они?