Планета Скарсида
Шрифт:
— Помог-гите… — прохрипел инспектор в передатчик в то время, как остальные двое кружили по траве и немелодично подвывали.
— Гримбас, что с вами?! — раздалось из передатчика. — Что вы такое непонятное говорили?! Кто это был?!
— Ка-ааапита-ааан! — развязано отозвался офицер. — Я хочу сказать, что мы преступники!
— Ты нюхнул спрада?! — зловеще спросил голос из передатчика.
Некоторое время инспектор пытался сделать серьёзный вид, он складывал губы дудочкой и даже издавал икающие звуки, но потом махнул рукой и расхохотался:
— Иди к нам, Рори! Тут
— Слушай меня внимательно, Гримбас! — повелительно заговорил капитан. — Возьми в руку излучатель.
— Ага, взял! — покачнувшись, доложил инспектор.
— Найди Гиади и Лара.
— Я в-вижу их. — ответил офицер, выбравшись наружу.
— Убей обоих.
— Сделано. — сказал инспектор, без колебания выстрелив в своих товарищей и метко разнеся головы обоим.
— Теперь направь излучатель себе в висок. — продолжил командир.
— Ага. Теперь что?
— Жми.
— Есть. — сказал Гримбас и сжёг себе мозги.
Глава 17
— Ну мы и вляпались с тобой! — проговорил Заннат, придя в себя. — Хорошо хоть вовремя удрали!
Как ни странно, последствий от действия яда квабаджей он не ощущал — голова не болела, слабости не было.
— Треснись-ка башкой об стену. — посоветовал осёл.
— А где стена? — тут же начал озираться Ньоро.
Вокруг никакой стены не было — во все стороны простиралось необъятное ровное полотно песчаного пляжа. Вернее, не пляжа, а просто песка, который был словно приглажен утюгом, настолько гладкой была его поверхность. Заннат поднялся с места и побрёл куда-то.
— Эй, ты куда?! — крикнул осёл. — Я пошутил! Не надо стукаться башкой об стену! Я просто хотел тебе показать, каково действие этой штуки!
— А мне казалось, что я прекрасно соображаю. — пожаловался товарищ, возвращаясь обратно. — Подвинься, Цицерон.
— Куда двигаться? — отозвался тот. — Во все стороны одно и то же.
Заннат огляделся с более осмысленным выражением, поднял голову и в панике упал на песок.
— Что это такое?!! — закричал он, указывая пальцем в небо.
Да, картина в самом деле могла свести с ума кого угодно.
Планета, на которую перенёсся со своим Спутником Заннат, была придумана безумцем. Песчаная пустыня распространялась во все стороны — далеко, до самого горизонта, если это можно было назвать горизонтом. Воздух здесь оказался чистым и очень прозрачным, так что видно было очень далеко — не было среди этого бесконечного и однообразного песка ни единой чёрточки, ни клочка зелени, ни малейшей зацепочки для глаза. Если и было для всего этого название, то следовало его назвать Абсолютной Пустыней. Но всё же и море тут было, совсем рядом, только руку протяни.
Бесконечный морской простор висел прямо над головой — он тоже простирался во все стороны, уходя к горизонту и там сливаясь с бесконечной пустыней. Впрочем, море отделялось от пустыни слоем воздуха — обе атмосферы встречались посередине между сушей и морем, образуя прозрачную, но заметную глазу плоскость. Очевидно, плотность атмосфер была разной, отчего граница оказалась видимой. Над головой, примерно, метрах
В пустыне явно был день, но откуда светило солнце — совершенно непонятно, зато тени указывали, где по всем правилам ему следовало находиться.
— Это всё придумал один чокнутый математик. — объяснил осёл. — Тут задействована сложная пространственно-топологическая схема. На самом деле эти планеты находятся далеко друг от друга. Вообще говоря, они даже не в одной галактике. Этот математик соединил две планеты пространственным порталом, входом и выходом которого являлись сферические поверхности. Так что, можно обойти всю планету в любом направлении, и везде будет одно и то же: поверхность другой планеты над головой. Будь здесь жители, они бы думали, что обитают внутри сферы, внутренняя поверхность которой покрыта водой. Они бы придумывали законы, объясняющие это.
— Но как же сюда попадают солнечные лучи?!
— Сразу видно, что ты не математик, Заннат. — отозвался Цицерон. — Говорю же тебе, эта вода наверху, вовсе не сфера. На самом деле солнце тут никуда не девалось, оно на месте и освещает планету. Просто его не видно.
— Я действительно не математик. — потрясённо отозвался товарищ.
— Но это тебе не мешает искупаться в своё удовольствие. — ответил осёл. — Эта еле видимая плёнка над головой на самом деле граница портала. Если ты подпрыгнешь и вытянешь руки, то перескочишь на ту сторону и сможешь искупаться.
Заннат послушал доброго совета. Он разделся, бросив одежду и обувь на песке, подпрыгнул и к собственному удивлению не упал обратно. Он завис на высоте около метра над песком, а над головой его, словно призрачная вода, мерцала невещественная плёнка перехода. Инстинктивно он сделал гребок руками и преместился выше. Тут ощущение верха и низа изменило ему: словно что-то перевернулось в голове, в тот же миг он пересёк границу и, продолжая двигаться по инерции, упал в воду. Теперь над головой во все стороны простиралась белая пустыня, на которой висел головой вниз осёл. Он с интересом посматривал на товарища, затем подпрыгнул, завис посреди стихий и с шумом обрушился в воду.
— Ну, что я говорил? — с довольным видом спросил Спутник, ловко гребя копытцами.
На той стороне осталась висеть, прилипнув к песчаному потолку, одежда Занната и его обувь.
— Здесь глубоко? — поинтересовался Ньоро, опуская голову в солёную воду и пытаясь что-нибудь там разглядеть.
— Глубоко. — ответил Цицерон. — Нырять не стоит. Я бы не стал, во всяком случае.
— Здесь, в этом мире, есть население?
— Нет. — ответил Спутник. — Рыба есть. Ракообразные есть, всякая другая морская ерунда. Но суши здесь нет, и разумного населения — тоже. Ведь эти две планеты просто топологический казус. Впрочем, не единственный и не самый впечатляющий. Мы тогда с этим сумасшедшим математиком много чего напридумывали. Додонов это заинтересовало, и они воплотили бредни моего чокнутого Спящего. Ты представь себе планету, всю изрытую замкнутыми односторонними переходами! Или планету, вывернутую наизнанку!