Планета Скарсида
Шрифт:
Высокий мужчина с угольно-чёрной кожей и длинными блестящими чёрными волосами удивлённо посмотрел на странную пару своими большими глубокими глазами. Его фиолетовые губы шевельнулись и обронили только одно слово:
— Заннат?!
— Это ты, Пространственник? — ошеломлённо пролепетал тот.
— Да, это я. — всё так же удивляясь и недоумённо глядя на осла, ответил додон. — Но как ты здесь очутился и кто это с тобой?
Цицерон вышел из ступора и прокашлялся.
— Простите, я воплощённая Живая Душа, Спутник Занната. — сообщил он о себе.
— В реальности?! — ещё
— А разве вы не знаете? — всё ещё не веря своим глазам, спросил Заннат. — Идёт Поединок.
Додон, кажется, не понял. Он наморщил лоб и вопрошающе взглянул на Ньоро.
— Неужели вы не в курсе?! Вам Джамуэнтх ничего не сказала?! Мы находимся в противостоянии с Рушером — его вы помните?
— Рушер! — додон, кажется, понял, о чём идёт речь. — Да, я помню Рушера.
Путаясь и сбиваясь от волнения, Заннат объяснил Пространственнику ситуацию, недоумевая, как это он остался в неведении относительно Поединка.
— Вот оно что. — задумчиво произнёс додон. — Надо же, а я ведь опасался чего-то подобного. Варсуйя тоже что-то почувствовала и предложила Рушеру остаться с нами. Мы бы приглядели за этим не в меру честолюбивым человеческим гением. Но мы не вправе мешать ему избирать свой путь — по нашим канонам он не совершил ничего преступного.
— Как так получилось, что вы не знаете о том, что происходит Поединок? — с сомнением спросил Заннат.
— Джамуэнтх не отчитывается перед нами в своих действиях. — ответил Пространственник. — Она владычица Живых Душ, но между Императрицей и додонами нет иной связи, кроме как волшебный сон. Мы связаны лишь условиями договора, и больше никаких обязательств у обеих сторон нет. Это лишь обоюдовыгодный союз. Она вправе сама решать свои проблемы.
— Но мне казалось, вернее, нам казалось, что тот Артефакт, который грозился взорвать Рушер, принадлежит додонам! — воскликнул Заннат.
— Понимаю, о чём идёт речь. — кивнул додон. — То, что вы называете Артефактом, у нас называется Оком. Перебираясь с планеты на планету и строя каждый новый город-гостиницу, мы переносим Источник Преображения, или Чашу Снов, а вместе с этим перемещаем и Око. Назначение его нам неизвестно, просто это поставлено в условие договора с Джамуэнтх. Они всегда переправляются в паре — Око и Чаша. Затем я сюда и явился: здесь будет звёздная гостиница, здесь расположится Чаша и здесь будет скрыто в каменной породе Око. Я пришёл, чтобы выбрать место для храмовой горы и для нового города.
Пространственник указал на горную кручу с почти отвесными стенами и плоской вершиной.
— Когда-то, на заре Вселенной, я создал эту планету просто ради прихоти. Теперь я вернулся сюда, чтобы продолжить наше дело — разносить по Вселенной семена жизни. Это самое подходящее место — тут нет разумного населения.
— А почему вы избегаете строить свои гостиницы на планетах, где имеется разумная жизнь? — поинтересовался Заннат.
— Потому что мы внесём тем самым много неудобства в существование такой цивилизации.
— Так, значит, теперь здесь будет Чаша Снов? — вмешался в разговор осёл.
— Да. — признал додон. — Вот эта гора мне кажется подходящей. Я доращу её породой до монолита, поставлю наверху храм и расположу Чашу. А город будет в той стороне.
— И в нём будет снова хозяйкой Варсуйя? — невольно
— Нет. — покачал головой додон. — Слишком тяжело. Варсуйя более не будет хозяйкой гостиницы — есть другие додонки. И я больше не буду Искателем — вместо меня будет мой сын. Я обучу его всему и передам ему наше дело. Против прежних правил додоны осели на планете — пусть молодые уходят в Поиск.
— А Чаша, Чаша уже здесь? — жадно поинтересовался Цицерон.
— Да что тебе Чаша? — удивился Заннат такой настойчивости.
— Чаша здесь. — засмеялся Пространственник. — Она со мной. Я собирался установить её на вершине горы и подвести к ней воду.
— А разве вода не волшебная? — удивился Ньоро.
— Она становится волшебной, когда попадает в Чашу, поэтому её и называют Вечным Источником. Пока существует союз между додонами и Живыми Душами, Чаша будет дарить сны.
Додон повернулся к горе и поднял руки, тогда из груды камней у подножия массива выплыла серая чаша с пористыми боками. Она сама собой стала всплывать всё выше — к плоской крыше горы, и вскоре скрылась из виду.
— Желаете посмотреть, как я буду достраивать гору и возводить храм? — спросил додон.
— Конечно! — обрадовался Цицерон.
Тогда Пространственник начал медленное движение вокруг горы. Он останавливался, протягивал руку, и прямо на глазах у Занната и Цицерона щели в каменных боках горы затягивались, заравнивалась поверхность, приобретая ровный вид. Гора словно молодела.
— Я преобразую породу. — объяснял Пространственник. — Храмовая гора простоит тут многие миллионы лет, всё это время она должна сохранять целостность, а не разрушаться, как на Земле.
— А не станут тут все, кому не лень, шататься и пить воду? — спросил бесцеремонный осёл.
— Нет. — любуясь своим творением, отвечал додон. — Не будут. Теперь эта планета будет запретной для случайных туристов. Она как бы выпадет из видимости, её не засечёт ни одно локационное устройство.
— Так вот почему Земля изолирована от инопланетян!! — вдруг дошло до Занната.
— Конечно. — подтвердил Пространственник. — Теперь понимаете, почему мы избегаем располагать гостиницу среди разумных миров? Это значит, отделить их от прочих разумных рас. Теперь вы можете вступать в контакты. Мне очень жаль, что я стал невольной причиной вашей изоляции.
Гора была невелика, и они обошли её всего за пару часов, зато теперь этот одиноко стоящий массив стал выглядеть совсем иначе — случайное нагромождение скал приобрело вид благородства и красоты, что дополнялось острыми выступами, торчащими по верхнему краю, словно корона зубцами.
— Вы в состоянии перенестись наверх? — спросил Пространственник. — Вы же говорили, что у вас есть Силы, и вы умеете пользоваться ими. Просто лестницу я собираюсь вырезать позднее.
Во мгновение ока Заннат и его Спутник переместились наверх, но Пространственник всё же опередил их. Он уже стоял посреди плоской вершины горы и лёгкими движениями рук творил чудо. На глазах у очарованных этой картиной друзей вырастали на дальнем краю платформы высокие колонны. Сначала их цвет был однообразным, но потом всё стало переливаться разными цветами в лучах стоящего в зените солнца.