Планета стеклянных дождей
Шрифт:
— Уши закладывает. Откуда ты знаешь, что опасности нет? — спросил Текс.
— Я могу расшифровать сигнал.
— И о чем он? — недоверчиво спросил полковник.
Мы помогли Сезу принять вертикальное положение, но все ещё удерживали его за руки.
— Не знаю. Чтобы расшифровать, мне кое-что нужно.
Текс посмотрел на меня, в синеватом свете фонарей его лицо за забралом казалось высеченным из камня.
— Образец. Искра.
…
Сез не сильно сопротивлялся, когда полковник напомнил ему, что запас кислорода в баллонах скафандров не так велик,
— Если я пришибу тебя, босс, железка не пустит нас внутрь? — мрачно спросил механик. — Или какие у нее там… протоколы? Оставь, я понял, что происходит фигня. Но я это резать не буду! Не-а. Вон, пусть ученый наш ручками поработает.
Всю обратную дорогу до Крота мы не разговаривали, перебросились несколькими общими словами, помогая друг другу забираться на уступы, и только.
Летуны произвели осмотр пещеры и нам предстояло изучить эти материалы подробнее. Но я уже видел, что Кротов пускать разбуривать тоннель опасно, я бы сказал Тексу то же самое, если бы не был заинтересован в сохранении того, что находилось за толстым слоем опалита. Думаю, что он догадывался, имплант что-то подсказывал ему, оставалось понять, насколько он мог интерпретировать посылаемые образы.
Мы должны все объяснить Сезу и это будет нелегко, думалось мне, пока Жук медленно плелся в темноте шахты обратно к станции.
Я прикрыл глаза, размышляя о ситуации, и мною овладела странная отрешенность. Я так спокойно воспринимал происходящее, будто все мои реакции были притуплены, возможно они и были, учитывая преобразование нервной системы. Ленивое любопытство, когда я перестану быть человеком и стану вот этим инородным организмом, гибридом, уступало место уверенности в неизбежности этого процесса. И тут же вставал вопрос, что со мной станут делать остальные, если одним прекрасным утром в келье проснусь не я, а чужак, обосновавшийся в моей голове. И ему нужна Искра. Или мне. Потому что я хочу понять, раз уж другого пути нет.
…
— Значит, они тебе рассказали? — на длинном лице Текса трудно было прочитать что-либо, тем более он сидел так, чтобы оставаться в тени.
Его маленький кабинет, почти пустой, если не считать стола и кресел, производил гнетущее впечатление. Не думаю, что он намеренно не стал включать голопроектор, скорее никогда не пользовался им, это было так похоже на аскетичного и закрытого полковника.
— К лучшему, Текс. Иначе в шахте тебе пришлось бы отбиваться от двух одновременно сошедших с ума человек.
Каменная челюсть сжалась, разжалась, он неохотно кивнул.
— Я знал, что все их эксперименты — туфта.
— Ну так? Ты позволишь мне забрать образец?
— Ты должен понять, Род. Вся информация о нем уже ушла в Центр.
— Это то, что они искали?
— Это… ты и сам видел. За годы тут я начал кое в чем разбираться. Все показатели в несколько раз выше, чем у куска на Земле.
Пришла моя очередь кивать. Что-то в этом духе я от него ожидал, Текс никогда не был стереотипным туповатым военным, и это делало его чрезвычайно эффективным и даже опасным.
Пауза повисла над нами грозовой тучей.
—
Взгляд полковника был непроницаем, он не спеша поднялся из кресла, что заставило меня напрячься.
— Ничего.
Он подошел к пустой стене и нажал на одну из панелей. На столе появилась редкость из редкостей, видимо преимущества бытия руководителем экспедиции. Текс никак не прокомментировал наличие у него алкоголя, и я оценил его выдержку. Так же молча он налил нам в крошечные стаканчики и сел обратно.
— По инструкции, если что-то пойдет не так, я должен изолировать объект, угрожающий срыву исследований.
Глоток обжёг гортань, забытый вкус, забытые чувства. Я сдержался, чтобы не закашляться.
— Пока я не вижу необходимости для использования крайних мер. Вера не знает, но раскрытие информации об имплантах планировалось спустя пять лет с момента запуска станции. При условии, что все будет без эксцессов.
Я надеялся, что мой смешок прозвучал как кашель.
— Крепкая штука, — я отсалютовал стаканчиком.
Текс внимательно следил за мной, но я ничем не выдавал себя. Он все еще слишком человек.
…
По возвращении чужак забросал меня вопросами, я, как мог, показал ему произошедшее. Его реакцию можно было бы описать как волнение и возбуждение. Контролировать себя было невероятно сложно, потому что в ушах звенело так, что голова разрывалась. Я помогал Сезу выгружать добытые образцы, здоровый куски опалита, размером с хороший арбуз. Прикосновение к ним отдавалось в нас волновыми колебаниями, и Сез скрипел зубами. Я же жаждал снять перчатки и прикоснуться к ним обнаженными ладонями.
Наконец чужак понял, что причиняет мне дискомфорт.
"Чувствую нестабильность настроек", — сказал он.
"Правильно чувствуешь, причиняешь мне боль. Мы можем поговорить позже?"
Не отвечая на вызов Веры, я добрался до кельи и выдохнул.
"Не понимаю, — чужак показал мне мои же воспоминания о стычке в пещере. — Почему нет слияния? Ты крисалис, они крисалис. Единый организм."
Его представления об организме отличались от человеческих настолько, что я с трудом переложил его образ в словесную форму. Хорошо, что он вообще понимал, что команда это разные индивиды. Чужак говорил о них как о наборе звуковых волн и рисунка определенной частоты. И я уже различал кто есть кто.
"Всё правильно. Команда. А команда это слияние и биение единым ритмом."
"Мы еще не нашли единый ритм, наверное."
"Это странно. Вы давно существуете рядом и нет общей волны? Неудобно. Могу помочь."
…
Нас было трое. Текс, я и чужак. Поэтому я усмехался. А еще потому, что прекрасно понимал, чужак сейчас подавляет незаметно для Текса сопротивление, "настраивая" имплант. Здесь он был сильнее, я-он чувствовал присутствие Искры совсем рядом, и его нетерпение передавалось острым покалыванием в затылке, спине и пальцах.