Пластиглаз
Шрифт:
В конце коридора стоял обшарпанный стул с накинутым на спинку бушлатом.
На сиденье, под дёминскими пилоткой, ремнём и подсумком, лежал автомат. Тускло, словно селёдочное брюхо, поблескивал штык-нож.
Сегодня единственным постояльцем губы был Черкасов.
Нечаев остановился у дверной ниши с крупной красной цифрой «2» наверху. Глянул на Дёмина.
Тот, вытерев пальцы о галифе, ушитые до состояния трико, похлопал глазами. Втиснул руки в карманы и невинно посмотрел на Нечаева:
– Чего?
Нечаев
Кинул их Дёмину:
– Надоел уже... Открывай!
Дёмин, быстро глянув в глазок, всунул длинный ключ в скважину. Обернулся:
– Это, товарищ генерал-ефрейтор - тренировка солдатской смекалки. Повышение ума и сообразительности. А так, вообще, сегодня молодец. В прошлый раз-то, помнишь, не нашёл?..
– Хорош болтать! Нам идти надо. Открывай давай, сколько раз говорить можно!
– строго попытался прикрикнуть Нечаев.
Дёмин развеселился.
– Яволь, майн фюрер!
– вскинув правую руку, распахнул дверь в камеру: - Вставайте, граф! Вас ждут великие дела!
– прокричал он внутрь.
Черкасов - рослый, плечистый, - медленно поднялся с корточек. Не спеша подошёл к двери. Загородив собой бледный свет из окошка под потолком, встал в проёме. Руки сунул в карманы.
Нечаев невольно засмотрелся на него.
Волосы тёмные, на висках и затылке под ноль. Короткая косая чёлка на высоком лбу. Лицо загорелое и уверенное, чуть плакатное. На лбу и подбородке два тонких и белых шрамика. Глаза зелёные, насмешливые. Увидел Нечаева и широко, открыто улыбнулся. Вынул руку из кармана и протянул, кивая:
– А-а! Старый друг! Ну, здорово, зёма!
На секунду замешкавшись, Нечаев смущённо улыбнулся в ответ и пожал руку Черкасова.
Лестно было услышать от Черкасова «зёма». И хотя земляками они быть никак не могли, всё равно - приятно.
– Пошли, что ли?
Черкасов, улыбаясь, заложил руки за спину. Глянул на Нечаева.
– Ну, веди на расстрел, красная сволочь!
Нечаев поправил сзади складку гимнастёрки и искренне удивился:
– Чего это я сволочь?
Дёмин захихикал:
– У Нечая с юмором туго! При наличии отсутствия, как говориться...
– мелко подрагивая головой, Дёмин двинулся к двери. У выхода обернулся: - Ну пошли, чё вы?
Покинув внутренний двор, прошли десяток метров и встали у главных ворот. На крыльце караулки курил разводящий сержант Котов. Сержант лениво помахал рукой. Дёмин дурашливо откозырял, прислонив два пальца ко лбу. Взялся за засов, дёрнул и распахнул калитку.
Перешагивая вслед за Черкасовым порог, Нечаев обернулся:
– Ну, и как отличить-то?
– Кого?
– испуганно спросил Дёмин.
– Ну, ногу?.. Правую от левой?
Дёмин с готовностью заулыбался, подмигивая Черкасову:
– Это я,
Черкасов заложил руки за спину и бросил через плечо Нечаеву:
– Пошли, ефрейтор. Хули ты с этим козлом базаришь...
По серой асфальтовой дорожке зашагали мимо учебной площадки с плакатами приёмов рукопашного боя и автомобильными шинами на столбах. На коротких рельсах в дальней части площадки располагался товарный вагон. По крыше его, поглядывая по сторонам, впреревалку расхаживала ворона.
Дёмин с минуту ещё постоял в проёме, глядя на удаляющуюся пару, плюнул, словно стараясь попасть, им вслед, тихо выругался и захлопнул калитку.
***
От караулки дорожка уходила вправо и вела на другую, более широкую, с красно-белым бордюром. С правой стороны выстроилась шеренга одинаковых, точно солдаты в камуфляже, тополей с подпиленными кронами. Слева тянулись длинные серые стены складов с плоскими крышами. Солнце нагревало затылок и спину.
Какое-то время шли молча. Нечаев, скользя взглядом по складским стенам, прислушивался к цокоту своих победитовых подковок. Сапоги Черкасова, с подвёрнутыми голенищами, казалось, ступали по-медвежьи мягко и уверенно.
Когда они отошли от караулки метров на двести, Нечаев поравнялся с Черкасовым, и смущаясь, зашагал рядом.
– А я уж думал, по уставу, на дистанции пойдём... Думал, за опасного рецидивиста меня держишь!
– широко улыбнулся Черкасов и хлопнул конвоира по плечу: - Как звать-то тебя, зёма?
– Сашкой. Александр, то есть...
– отчего-то почувствовав себя виноватым, промямлил Нечаев.
– Да ты что!? В натуре? Тёзка, значит!?
– Черкасов даже остановился и сунул ему руку: - Держи пять, тёзка! Хороший ты чувак, не то что этот стручок гнилой!.. Дёмин, он ведь всю духанку с полов не слезал. Вот так-то...
Пожимая протянутую ему твёрдую и сухую ладонь, Нечаев вдруг представил, как тянет его Черкасов к себе, бьёт, сильно, резко и швыряет на землю, придавливая коленом...
Но Черкасов отпустил его руку, хлопнул по плечу ещё раз, и они двинулись дальше.
– А про ногу неужели не знаешь? Старая ведь подъёбка!..
– тряхнул чёлкой губарь.
Ефрейтор пожал плечами.
– Прикол, короче, в том, что на правой ноге большой палец находится слева. И наоборот, соответственно...
Нечаев озадаченно вскинул брови.
– Чего, не въехал? Ну, типа... Да ну, тёзка, не парься... тупая подъёбка... Забудь...
За деревьями показался свежевыкрашенный охровый фасад штаба.
– Меня к бате, по-новой, что ли?
– поинтересовался Черкасов, вглядываясь вперёд.
– Ведь водили же вчера уже... Замполит припёрся, как же без него, мудака!.. «Дизелем» всё опять пугал... Все мозги мне проебал, козёл старый!
Нечаев помотал головой:
– Не, на подсобку приказали.