Пластмассовый мир
Шрифт:
Ланселот побагровел от гнева, но сдержался, не став отвечать на оскорбление. Что-то во взгляде мангуста говорило, в любой момент гости могут пулей вылететь из таверны в объятья Безысходности, и если собственной жизнью рыцарь был готов пожертвовать, то новыми друзьями дорожил.
- Вы не хотите бороться с тварью?
– спросил Сайто.
- Сейчас её черед, - пожал плечами Мангуст.
– Всему виной тёмное фэнтези, - подал голос слизень.
– Тёмное фэнтези?
Словоохотливый Мангуст пустился в объяснения:
– Самый популярный
– Но... откуда взялась Безысходность?
– Оттуда же, откуда и всё в Пластмассовом Мире, - ответил Рыжий Мангуст, - мысли материальны, и мыслей много.
– А мозгов мало, - добавил Боб.
– Ещё пунша?
Рыжий Мангуст охотно кивнул и запустил по стойке пустую кружку. Сайто устало потер виски, попробовав собраться с мыслями. Увы, ничего цельного в голове не складывалось, и он решил спросить напрямик:
– Не могли бы вы объяснить подробно, что вообще происходит?
– Ничто не исчезает просто так, - философски произнёс рыжий зверь, - даже мысли и идеи. Когда их собирается много, они материализуется в миры. Взять к примеру, сны. Засыпая, мозг человека создаёт новый мир.
– Но сон - это же иллюзия.
– В подобных иллюзиях люди проводят треть жизни. Идеи, мысли, сны и... особенно фантазии могут притягиваться друг к другу, образуя устойчивые связи. Пластмассовый Мир - один из миров порождённых такими связями. Вы находитесь во сне или вселенной, называйте как хотите, конкурса фантастических рассказов.
– Чего?
– Мы тоже всего не знаем, но где-то там, в мирах высшего порядка, группа разумов объединилась в написании рассказов. Их становится всё больше и больше...
– Пять сотен в этом году, - встрял Боб.
– Идеи, мысли, сюжеты сбиваются в пласты, и, вуаля, добро пожаловать в Пластмассовый Мир.
– Но... почему наш мир столь безумен?
– Из-за того, что писателей уже давно больше, чем читателей, - угрюмо буркнул Боб.
– Простите?
– Сперва это был уютный волшебный мир с уютной волшебной таверной, где собирались настоящие олдфаги, - зажмурился Рыжий Мангуст, вспоминая блаженные времена, - было тепло и лампово, но потом конкурс стал популярнее. Графоманов развелось, хоть отстреливай. Читателей, если и прибавилось, то гораздо меньше, и произошёл перекос. Мысли и фантазии не просто материальны, они жаждут отклика! Жаждут зрителей, читателей, отзывов, дискуссий...
– И шобы денех дали!
– подсказал Боб.
– Из-за дефицита откликов и донатов здесь становится тесно. Границы между рассказами разрываются, и обыкновенный японский школьник появляется в русской сказке.
– Появляется?
– удивился Сайто.
– Я был перенесён сюда из Японии!
Рыжий Мангуст жалостливо посмотрел на парня.
– Так ты ничего не понял? Тебя никто никуда не переносил. Ты такое же создание Пластмассового Мира, как и все. Порождение неизвестного графомана.
– Бред!
– горячо возразил Сайто.
– Быть такого не может. Моё появление здесь -
– Да ну?!
– ехидно улыбнулся Рыжий Мангуст, - тогда скажи, пожалуйста, откуда обыкновенный японский школьник знает русский язык?
– Русский язык?
– Ага, язык, на котором мы все тут балаболим? У тебя нет даже акцента. Согласись, для японского школьника это странно!
Сайто замер с открытым ртом. Рыжий Мангуст улыбнулся словно чеширский кот.
– А теперь контрольный в голову!
– объявил он.
– Скажи-ка все слова, которые ты знаешь на японском?
– Э-э-э... кавай, ня, моар и коничива, - произнёс Сайто.
– Это всё? Прямо скажем, не густо.
– Пуншу?
– предложил Боб, опешившему школьнику.
– Ведро...
– пролепетал Сайто.
– А я?!
– встряла в разговор Аврора, - я ведь тоже продукт Пластмассового Мира? Тогда почему Сайто помнит своих близких, а я нет?
– Потому что твой автор об этом не позаботился или же, когда пласты сформировались, эта часть была утеряна. За день до дедлайна, отчаявшийся писака, насмотрелся аниме, хряпнул пивка, полирнул его сверху портвешком, покурил ганжубаса, а по утру выдал рассказ, отправив его даже невычитанным. Затем, такой же дурной читатель залпом прочёл сотню рассказов, и всё перемешалось в головах, словно в доме Облонских.
– Слилось в пласты, - заметил Боб.
– Ага, в один пласт, словно здоровый слипшийся пельмень! Вы все родились шесть часов назад от силы. Кроме, рыцаря - он подольше. Может даже с предыдущего раунда конкурса.
– Получается... мы лишь чьи-то фантазии.
Рыжий Мангуст развёл лапами.
– Как и мы.
– Но вас именуют кураторами.
– Мы лишь воплощения каких-то реальных людей из большого мира, - сказал Рыжий Мангуст, - но мы - не они. Мы лишь продукт восприятия одних другими.
– Не понимаю.
– Ну, вот взгляните на нашего улитку Боба.
– Я слизень, - возразил тот.
– Твои проблемы, - отмахнулся Рыжий Мангуст, - покажи лучше заначку.
Слизень вытащил из-под стойки сундук, доверху набитый драгоценными камнями.
– Это бабло, которое наша улитка...
– Я слизень!
– Которое наш слизень гребёт с конкурса... в представлении некоторых. А вот это, - рыжий мангуст указал на соседний столик, - хрен без соли, который он будет есть сегодня на ужин. Так и живём.
– Хоть пунш есть!
– пробурчал Боб.
– Читателей мало, а писателей много. Вторых давно больше, чем первых; и все стали какими-то придирчивыми, злыми. Вот писатели и впадают в депрессию, строча тёмное фэнтези от нахлынувшей безысходности.
– Особенно, когда даже злых читателей не хватает на всех, - вздохнул Боб.
– Тоже верно, но не будем расстраиваться. Лучше споём. Нашу любимую!
Рыжий Мангуст достал из-под кресла гитару. Слизень отрицательно замотал головой.
– Ну, ещё разок, Боб! Ради меня. Чтобы душа развернулась, а потом опять свернулась!