Плата за души (Книга 2)

Гомонов Сергей

– Владичка! Куда ты снова на ночь глядя? Тебе завтра рано вставать...

– Да, ма, собери мои шмотки: я завтра еду в командировку недельки на полторы...

– Снова в N-ск?! Сколько ж можно?!

– Не знаю. Может быть, и в N-ск, может быть, в Челябинск... Почему тебя это так беспокоит?

– Еще бы меня это не беспокоило! Я тебя не узнаю!

Влад очаровательно улыбнулся и, застегивая неизменную джинсовую рубашку, чмокнул ее в щеку:

– Дела, ма...

– Я не знаю, как с тобой разговаривать!
– сдалась она.
– У меня просто руки опускаются...

Зачем тебе горбатиться на эту фирму? На что она тебе сдалась, если ты из-за нее дома почти не бываешь?!

– Мамуль! Обычное человеческое тщеславие. Я же уже большой мальчик, угу?
– он засмеялся и стал скидывать в спортивную сумку еще какие-то вещи.

– Ты же сам всегда смеялся над теми, кто глядит в наполеоны! Говорил...

– Ма, человеку свойственно ошибаться. Иногда удобно быть Наполеоном, в другой ситуации - его денщиком... Или отравителем!
– он, шутливо устрашая, расширил глаза и наклонился к ее лицу; Зинаида Петровна отпрянула.
– А иногда не мешает стать и Жозефиной...

– Ты с ума спятил, сыночка!

– Ма-а-а! Ну ты же сама затеяла этот разговор про наполеонов. Я всего-навсего продолжил логическую нить нашей увлекательной беседы... Буду поздно, не жди. Ложись спать. Пока!

– Хоть бы ты уже на Зое своей женился да успокоился наконец!

– О-о-о, ма! Я только-только вырвался на свободу, а ты мне уже сбрую готовишь?!
– Влад покачал в воздухе пальцем - не погрозил, а именно взмахнул, как дирижерской палочкой - и, подхватив сумку, выскочил из квартиры.

"Господи, зачем ему все это?!
– пытала себя Зинаида Петровна.
– Во что он впутался?!"

******************************************************************************

Горец и Дмитрий встретились при входе в спортзал. Усманов приветливо улыбнулся, но разбуженный посреди ночи Дмитрий был сильно не в духе и ограничился пожатием руки.

Ромальцев сидел на тренажере и методично качал плечевые мышцы. Голова его, как всегда, была повязана широкой черной лентой поперек лба. Дмитрий уже не впервые отметил его сходство со средневековым сарацином. Горец, правда, как-то раз сказал, что на его родине такие повязки иногда носят "кровники" - те, кто по какой-то причине объявил кому-то кровную месть. Но, впрочем, к Ромальцеву это вряд ли относилось: кому ему мстить? Просто он знал, что смотрится в таком виде очень стильно, а Влад всегда отличался некоторой франтоватостью и любовью к картинкам.

Самурай и Афганец бились в спарринге. Маленький, но жилистый Вовка-Афганец походил на метеор, и Юрка снова начинал ошибаться из-за ослеплявшей его ярости.

Хусейн, точь-в-точь так же приветливо, как минуту назад с Аксеновым, поздоровался и с Владом. У Дмитрия мелькнула мысль, что если бы он не был знаком с тем и с другим, а ему пришлось бы выбирать, кто из этих двоих настоящий кавказец, то он наверняка указал бы на Ромальцева. Внешность у Хусейна была истинно славянская: симпатичный здоровяк на полголовы выше и в полтора раза шире Влада, зеленые глаза, русые волосы, светлая кожа и румянец во всю щеку. Акцент его проскальзывал лишь изредка, рассказывать всякие истории Усманов был мастер такого волей-неволей

заслушаешься.

Раньше Дмитрий как-то не наблюдал особенного дружелюбия между Владом и Хусейном. Теперь же все складывалось иначе. Впрочем, Горец и сам не давал себе отчета, почему вдруг его так потянуло в общество Ромахи, до этих пор слывшего нелюдимым и спесивым типом. Нельзя сказать, чтобы он заглядывал Владу в рот, юлил и прочую ерунду, но слушал Горец его всегда с большим интересом. Говорят, иногда так случается: из огромного количества окружающих знакомых внезапно находится такой, которого бы ты непременно хотел видеть в качестве своего друга. Может быть, здесь был как раз такой случай? Хусейн не знал.

– Теперь все в сборе?
– останавливая спарринг, медленно, но верно переходивший в бессмысленное избиение обозленного Самурая, спросил Афганец.

Парни подтянулись к нему, но безропотно уступили дорогу Ромальцеву, едва только тот пожелал оказаться в центре круга рядом с их лидером. Афганец чуть отступил в сторону, освобождая ему место возле себя, и сделал это, по молчаливому замечанию Дмитрия, как-то непроизвольно.

– Можно переодеться, - тихо сказал Влад, но во внезапно создавшейся тишине это прозвучало достаточно отчетливо.

Все, кроме Дмитрия, отправились в раздевалку. Ромальцев молча взглянул на него, опустив глаза, кивнул и присоединился к остальным. Дмитрий хмыкнул, расстегнул пиджак и присел на ближайший тренажер. На каждой позолоченной пуговице его костюма были выгравированы инициалы - "АD" с различными стилизованными вензельными завитушками и прочей чепухой.

...Луна давно взошла и теперь светила почти с зенита. Ехали, не включая фары, на двух автомобилях. Шофером в переднем был Юрка-Самурай: великолепно зная трассу, он уверенно ориентировался на холмистой, покрытой лесом, местности. По правую руку от Самурая сидел Влад в своей неизменной повязке. Люди в обеих машинах были одеты одинаково за исключением Дмитрия, оставшегося в своем модном черном костюме.

Ребята перешучивались, словно им предстояла обычная прогулка, но никакого сообщения между автомобилями не было: радиосвязью предпочитали не пользоваться.

Ландшафт казался абсолютно диким, даже первозданным, если бы только не широкая лесная тропа, по которой продирались оба вседорожника. Где-то вдалеке тоскливо пищало несколько сплюшек: "Сплю? Сплю! Сплю? Сплю-сплю!".

Внезапно Самурай едва не врезался в поваленный поперек дороги трухлявый ствол ели. Джип ткнулся в кору бампером и тут же стал, как вкопанный.

– Это они, - спокойно сообщил Ромальцев.
– Теперь рассредоточиться!

Быстро, со всякими картинными перекатами, рисуясь друг перед другом, одиннадцать человек добрались до кустов и залегли с оружием наготове. Дмитрий остался сидеть в своей машине, откинувшись на спинку кресла и сложив руки на груди.

Горец подполз к Ромальцеву. Сделал это он настолько тихо, что не хрустнула ни единая веточка.

– Засады не видно, - шепнул он.

Влад оглядывал окрестности через встроенный в прицел прибор ночного видения. Никакого движения не заметил и он. Видимо, ребята постарались на славу.