Плата за любовь

Беллас Светлана Владимировна

Светка молча отключила мобильный телефон, после всего услышанного попыталась покончить с собой, купаясь в ванне, хотела вскрыть вену, но побоялась, дальше надреза не решилась, она не переносила вид крови и мысленно решила сделать аборт.

Так, она отправилась в Женскую Консультацию. Там, в кабинете врача, встретила Дмитрия Насонова. Он ее уговаривал не делать аборт. Однако та уперлась рогом и настояла на своем решении. Дмитрий сделал аборт, после чего, Светка с ним холодно стала прощаться. Они были растеряны в данной ситуации. Она пошла на выход, любопытный взгляд врача, где-то, как-то, мужчины провожал в след, та ощутила дрожь по спине, была в напряжении, ведь их судьба свела в такую горькую минуту жизни.

Покинув кабинет, он не остался равнодушным, подойдя к окну, смотрел в след, не отводя взгляда, пока женский силуэт не исчез из поля зрения.

Несколько раз, Дмитрий звонил ей, спрашивая о здоровье. Она холодно прерывала разговор, отключая телефон. Напрягая свою мысль, вгоняя себя в тупик, сознавая, что Аркадий не ищет с ней общения.

Одним из летних вечеров, они, встретились в Супермаркете, где Светка работала исполнительным директором. Магазин, на тот час, как раз закрывался. Дмитрий ненавязчиво предложил её подвезти до дома, та нехотя согласилась.

Уже, на кухне, суетясь, Светка, делая кофе, рассказывала ему, что все окей, последствий не отмечено, нареканий не имеет, абсолютно здорова, чего и другим желает.

Дмитрий с напряжением следил за ее движениями. Она, ставя перед ним на стол кофе, вдруг ощутила теплое прикосновение руки к ее руке.

Он притянул к себе. Вытянув свою руку из его, движением удаляющей руки нечаянно расплескала кофе, брызги попали ему на лицо.

Светка с участием, стала вытирать полотенцем, смачивая водой, что была приготовлена ему к кофе. Вдруг им стало смешно, вспоминалась их встреча и конфуз в аэропорту.

Дмитрий притянул ее ближе. После чего закрутилось, завертелось…

Между ними была бурная ночь любви. Утром прощаясь, решили, что им необходимо вновь встретиться. И так начался роман.

В это время… Уставший, же от стервы жены, Аркадий, стал звонить, как не, в чём не бывало Светке, искать с ней встречи.

Интерес возник, чисто отцовский, якобы их общая школьная подруга ему по телефону сказала, что, мол, наша Светуля беременна. Светка заверила того, что сделала аборт, но тот не поверил.

У Дмитрия жена стала догадываться об измене, на нервной почве заболела дочь, которая оказалась в сетях семейного спрута. Он разрывался, не мог отказаться от чувств до Светы, но и от обязательств перед семьей. Вся эта ситуация выбила Светулю из себя, та решила, предварительно, семь раз отмерив, что надо заканчивать с бабскими соплями, вовремя.

Аркадий не находя себе места в этой тройке, навязанном нервном марафоне за любовь, психуя, поссорился с женой, выехал от нее к Светке. Прилетев в Москву, направился прямо к ней домой, в предвкушении пылкой встречи, по прибытию стал названивать ей в дверь, крича через дверь, что любит ее.

Та в это время, как — раз разговаривала за дверью по мобильнику с Дмитрием, тот уже, как, оказывается, поднимался к ней. Она громко запрещала ему к ней приходить, ссылаясь на дела.

И вот, на площадке, Дмитрий и Аркадий, каждый с цветами в руках. Идиотское положение, как в классических романах. Мимо них проходила соседка, глядя на них испуганно, но в то, же время и с любопытством, те, как Гамбургские петухи, поочередно названивали в дверь. Светка присев на корточки перед дверью, тихо в кулачок ревела, не открывая им. Они, отдав цветы в руки соседки, развернулись, сделав попытку уйти, при этом зло, испепеляя друг друга взглядами, ошарашив этим ошеломленную соседку.

Анатолий исчез в кабинке лифта. Дмитрий, молча глядя на дверь, потоптавшись возле неё, с оглядкой стал спускаться по лестнице вниз. Светка, стоя на носочках за дверью, с тревогой провожала того, глядя в глазок. Когда площадка опустела, она открывала дверь.

Пугала пустота, никого не было, кроме ошарашенной соседки, стоящей, как памятник с цветами в руках.

Светка, забрав от нее цветы, ничего не говоря, вернулась к себе в квартиру, войдя, сев за дверью на корточки, в содрогании зарыдала.

Придя в себя, встав пошла на кухню, выглянув в окно.

Она наблюдала, как Аркадий выбежал из подъезда, жестикулируя руками, с кем-то разговаривал по телефону, скорее всего с женой. Наверное, опять клятвенно заверял, что бросил Светку. Остановив такси, уехал, словно его никогда не было в ее, Светкиной, жизни.

Дмитрий, выйдя, еще длительное время стоял обескураженный всем случившемся, безотрывно глядя на Светкино окно, нервно курил.

Та, спрятавшись за шторкой, нервно до боли кусала пересохшие губы.

Сев в машину, он тоже уехал, оставив после себя облако пыли. Светка, наконец, осознав, что в ее жизни больше никого нет, поставив цветы в вазу, села, умиротворенно глядя на них. Решив окончательно, что все мужики «Сволочи!»

…Вытерев накатившую слезу, я прониклась пониманием, сочувствием и любовью к Светке, ведь именно одиночество их и сближает, как верных подруг, которым и бежать-то больше не к кому и некуда. Да и во многом наши дорожки протоптаны одними шажками…

Молча, стоя у окна, глядя вдаль, тяжело вздохнула. А за окном по-прежнему лил сильный дождь, словно напрочь хотел стереть прошлое, но память настойчиво пробивалась сквозь капли дождя. Всматриваясь в толпу снующих под зонтами людей, понимала, что никому до тебя нет дела. Эта суета сует напоминала ту жизнь из прошлого, дорогу, что привела к успеху.

* * *

…Псков. Я, Татьяна Кремс, подросток, тогдашняя ученица 11 класса, живущая с матерью, Анфисой Кремс, которая постоянно на работе. Мать, актриса театра, и в связи своей занятости, занимающаяся воспитанием дочери, исключительно, по телефону. Тогдашняя девочка, я самостоятельно вела хозяйство, помогала во всем матери. Та, возвращаясь с работы, даже хвалила, сетуя на свою нелегкую жизнь. Роли, роли, роли…

Их она добивалась любыми путями. Вспоминая это за стопкой водки, в слезе требовала, — Дочь, никогда не живи, как мать живет — Живи лучше, веселей!.. Твой отец, конечно — гений, но гад!.. Свою карьеру сделал, перебрался в Питер, а обо мне забыл, видите, ли — этика!? От бессилия стуча мне по плечу кулаками, всхлипывая, добавляла, — А обещал, ведь, мне — золотые горы, золотые роли!.. И вот сиди, жди, когда соизволит взять в труппу?! Злясь, кричала, — А чего ждать, молодость проходит!.. И ты, еще на моей шее. Словно обвиняя меня в том, с сарказмом меня добивала, — Пять лет, тебе сопли вытираю, все на себе тащу, катись, как ты к своему любимому папочке!..

Она, ведь и вправду, как — можно большего, сама добивалась в жизни, считая, что при моем рождении упустила шанс, не поехала по назначению в Москву. Со стороны наблюдая за мной, постоянно твердила, — Грызи гранит наук!!! Видя моё упорство во всех начинаниях, верила, шутя, добавляла, — А может ты все-таки в меня? Настырная!..

Я, в то время, ходила в художественную студию и была у преподавателей на хорошем счету. Желая самостоятельно поступить в московское Худ. училище, так как у матери в то время не было денег на учебу, а отец, практически не помогал, живя от них на расстоянии, и как казалось матери, ей изменял. Доходили слухи, что он сошёлся со своей первой любовью, его первой женой, тяжело больной, та страдала эпилепсией. Когда-то именно из-за этого он ее и бросил, был молод, испугался ответственности и последствий. Он вечерами, даже подрабатывал таксистом, чтобы оплатить той курс лечения. Мать, как не странно, догадываясь, где-то как-то понимала и относилась с пониманием.