Плата за любовь

Беллас Светлана Владимировна

И, что если б не расходы на меня, он так бы себя не изматывал…

Олег Достоевский, видя мою искреннюю любовь к покойному, по-мужски, завидовал, принимая по ночам муки ада, как мужчина, я была в поле его внимания. Он испытывал ко мне нежные чувства, которые нахлынули откуда-то издалека, из юности. Это его меняло по отношению ко всем. Он стал добрее, внимательней, отзывчивей, ценил любовь других, не было былого сарказма.

Он помог мне в организации выставки, на ней собрался «Цвет общества». Рядом с ней, как тень МУЖ, МУЖЧИНА — Фадеев.

В

городских кругах, замечали внимание ко мне Вице — Губернатора, многие за глаза шептались, что я, якобы у него в содержанках. Моя любовь к Фадееву, положительно повлияла на мать с отцом, они стали жить вместе, пусть, как «собака с кошкой», но все, же вместе, та другая ушла из их жизни, дав им новую попытку, чтобы объединиться.

Оставленная на перекрестке судьбы, я, уже была не та — гордячка. Максимализм сник.

Одним летним днем, ко мне приехала, подруга по Пскову, Светлана Кочетова, та, поучая, за моей спиной сплетничала обо мне с общими друзьями по детству. Всем твердя со зла, что я, с детства была — упрямая. Что только, она, Светка, была другом Фадееву, в момент слабости она его утешала, подставляла плечо, давая наставления по телефону.

Я считала Светку предательницей, хотя и прощала, как близкого человека, считая ту, во многом ограниченной, видя в ней слишком узкий внутренний мир, так как та была слишком занудной.

Вспоминая это, потоком шли воспоминания…

Я вспомнила, как она, Светка, при жизни мешала в моих взаимоотношениях с Николаем Фадеевым.

Моя подруга буквально таяла от его могущества, похотливых женских глаз в его сторону, тоже желала быть, где-то, как-то его женщиной.

Да, я чувствовала, тогда себя — сильной, поэтому закрывала на это глаза, считая, что он выберет сильного, умного, рядом с ним человека.

Но, он, как ни странно, был слаб духом и часто попадал в объятия Светки. Та считала меня вампиром, мешала своим сюсюканьем Фадееву быть — сильным. При этом, не понимая, что жалость — это не любовь.

И вот! Передо мной глаза мужчины, влюбленного, понимающего. И им оказался не кто-то, а сам Вице — Губернатор. Это меня воскресило. Я понимала, что меня любят, и не требуют от меня ничего взамен. Это сделало меня уверенной.

Однако мытарства продолжались. Мужские глаза меня, простаки поедали.

А, рядом, глаза Олега Достоевского, ищущие взглядом меня, что так глубоко заглянули в мой — внутренний мир.

Завязалась взаимная зависимость, маленькая тайная связь. Маленький секрет.

Я, где-то, как-то разрешила одаривать себя знаками внимания, на роман, впрочем, не соглашалась. Претензии Вице — Губернатора, были слишком наглядны, особое внимание, трогательное общение. За спиной слухи, сплетни.

Тот желал бы бросить к моим ногам — все, он не хотел прятать свои чувства ко мне, даже ценой развода с женой.

Я, же прячась от его интереса ко мне, отдаляла дни встреч. Таким образом, понимая, что не смогу быть содержанкой, а дружеское участие,

уже исчерпало себя. Никто не знал, чего стоило мне отказывать.

Я отказывала и не однажды. Олег Достоевский писал СМС, письма на эмейл, организовывал вечера памяти Фадеева, на которых я была обязана быть. Я, же боясь обидеть, ссылалась на занятость, даже порой на свое нездоровье, отказывалась от навязанных, обязательных встреч. Не выдержав переехала в Москву.

Там я почувствовала себя в безопасности. По словам отца, Олег Достоевский сходил, буквально, с ума, хотя тщательно скрывал, боясь огласки. Был такой гомон в его окружении. Но репутация Вице — Губернатора, прежде всего, впереди выборы.

Все, же порой, по ночам тот писал мне нежные, даже лирические письма, заполняя во мне пустоту, отсутствием Фадеева, считая себя моим близким человеком.

В письмах, частенько вспоминал о Фадееве с теплотой и грустью. Ведь, он, как Вице — Губернатор, не давил на него со стороны. Давал возможность, разобраться самому в себе. И это было оправдано в моих глазах, я о Фадееве думала и лила по поводу и без повода, горькие слёзы.

Достоевский вспоминал того в 90-х, знакомство с ним, столь молодым неугомонным, амбициозным человеком новой формации. Фадеев ослеплял всех своим авангардным имиджем, наполняя город духом новшества, романтикой.

Скорее — всего, я ему во многом напоминала Фадеева в молодости. Это и притягивало: МОЛОДОСТЬ, живой задор! Как он отмечал, во мне все настоящее! Я в его глазах не была куклой из папье-маше, да и как личность, перед ним не угодничала. Он меня прощал за всё, хотя, на людях выказывал подчас и гнев.

Для него — я была ярче, чем покойный Фадеев. Он подчеркивал тот факт, что получил в подарок ВТОРУЮ МОЛОДОСТЬ!

Во мне он находил — духовность, силу натуры, столь юной художницы. Он, как бы оправдывал себя, свою вольность влюбиться в столь преклонном возрасте, но как показало время: никто не застрахован от чувств — ЛЮБВИ.

Мы чувствовали и дорожили взаимным благородством нашей не гласной тройки. Он, Олег Достоевский, я и тень Николая Фадеева. Между нами был не сговорённый СОЮЗ: Ума-гармонии, любви, достоинства!

Несколько дней он писал, чуть, ли не оды, в них, я, как избранная: самая красивая и недотрога.

Прочтя письма, улыбаясь, понимала, что есть те люди, кому я, ещё — дорога.

В последующем, согласилась на встречу, прийти на его юбилей, 60-летие. Я была первая в списке приглашенных гостей.

Представ перед ним в своем лучшем платье, сознавая, что одежда должна соответствовать — тому уровню, к которому стремишься, сделав все возможное, чтобы не потерять интерес Вице — Губернатора, ведь, он — единственный прочел мою душу, увидел во мне бриллиант женщины, который некоторым до сих пор виделся стеклом. Я должна была по-прежнему, прежде — всего его, а потом бомонд и городской свет, собой удивлять, интриговать поражать. Иначе, была бы ими, же освистанной, сбитой с ног. В той разношерстной толпе осталась бы без собственного лица.