Плата за любовь
Шрифт:
— Почем?
Оля увидела высокую красивую блондинку в модной голубой дубленке. Светлые волосы спадали на плечи, голубые глаза наивно распахнуты, губы в капризной улыбке — такая купит! Девушка обращалась к женщине со свитерами.
— Это вот женщина продает, — указала та на Ольгу.
Она уже подалась вперед, боясь упустить покупательницу, как вдруг ее внимание привлек спутник девушки. Он держался позади блондинки. Равнодушно посмотрел на платье, которое та уже приложила к себе, примеряя. Он был под стать ей — высокий, хорошо сложенный, в красивой дорогой куртке. Взгляд его холодных глаз, безразлично скользнув по Оле, вдруг задержался, стал острее, и она с ужасом узнала в нем брата Андрея. Теперь ее не могло обмануть их сходство. Вот он! Виновник ее несчастья! Отец ее ребенка! По тому, как он смотрел на нее,
— Странная какая, — обиженно обратилась блондинка к своему спутнику, — спрашиваю «сколько?», а она молчит.
— Тебе нравится? — спросил он девушку.
— Да, Игорь. Мне пойдет такое, как думаешь?
Вместо ответа он снова посмотрел на Олю.
— Так сколько? — спросил он.
Ольга ненавидела себя в эту минуту не меньше, чем его. Боже, она стоит голодная, мерзнет! А он сытый, модный, довольный! Снял себе новую дурочку на ночь! И она носит его ребенка!
— Сто, — ответила она, больше всего на свете желая, чтобы они поскорее ушли.
— Долларов?
Оля кивнула. Игорь полез во внутренний карман куртки, извлек оттуда пачку денег и, выбрав, протянул ей сто долларов.
Они ушли, а Оля, оцепенев, стояла, сжимая в руке новую зеленую купюру…
…Возможно, права старая поговорка, утверждающая, что деньги всегда идут к деньгам, — через неделю Оле удалось заключить свою первую сделку. И к этим ста долларам прибавились еще сто. Она погасила задолженность по квартплате, отдала долги соседке и отцу, купила немного продуктов. У нее еще осталось восемьдесят долларов, и это поддерживало. По ее подсчетам, если тратить в неделю десять долларов, им с Лизой хватит почти на два месяца. За это время нужно постараться заключить еще хоть одну сделку. Десять долларов в неделю — это, конечно же, мало, но это значит, что каждый день у них будет на завтрак каша с молоком, два раза в неделю она и Лиза могут съесть по яйцу и по сто граммов творога на ужин, а один раз — и по кусочку рыбы. Оля вспоминала, как носила Лизу. Мама и Саша выполняли все ее желания, любые деликатесы тут же появлялись, а она все равно находила, на что обидеться и поплакать. Сейчас было не до того. Она нашла книгу о питании будущих матерей и поняла, что даже теперь в состоянии более или менее правильно питаться. Ребенок возьмет из ее организма все, что ему нужно. Она купила два килограмма моркови и стала есть ее каждый день. В женской консультации Ольге выдали витамины и сухое молоко. Если бы полгода назад кто-то сказал ей, что она, как Плюшкин, будет учитывать каждый кусок, который съедают они с Лизой, — она рассмеялась бы ему в лицо. Но сейчас было не до смеха. Каждое утро, поднимаясь, чтобы отвести Лизу (она снова отдала ее в детский сад, чему та была очень рада), Оля говорила себе: «У меня все хорошо, у меня все правильно, у меня все получится», — и отправлялась на работу. Это стало ее «Отче наш», это помогало, придавало сил и уверенности. И плакать не хотелось, на это не было времени, а если и случались какие-то неприятные стычки с сотрудниками или с клиентами, она просто сжимала губы, и крылья ее тонкого носа трепетали, как у норовистой лошадки. Ей не хотелось плакать — ей хотелось драться, драться за свой заработок, за свою дочь, за будущего ребенка. Она оставила все мысли о другой работе — в агентстве недвижимости, как она успела убедиться, можно заработать и большие деньги, нужно только не сидеть сложа руки. И когда в очередной раз она мчалась на просмотр квартиры и чувствовала, как горят от усталости ноги, она шептала себе: «Ничего, ничего — волка ноги кормят».
На работе никто не знал о ее беременности. По ее фигуре ничего не было заметно. У нее и с Лизой был маленький живот. Коллеги видели ее вечно спешащей, деловой и нервной. Она ни минуты не тратила на пустые разговоры и чаепития. Очень выручал домашний телефон. Она могла появляться в офисе, только когда ей требовалась информация. Ее старания увенчались успехом, и вскоре она продала большую и дорогую квартиру. Ольга почувствовала себя уверенней, но не позволяла себе расслабиться, так же спешила
Глава тринадцатая
…У Лизы поднялась температура, и Оля осталась с ней дома, намеченный просмотр казался ей бесперспективным, и она с легкой душой отменила его. Тем более что должен был приехать Андрей, как он выразился по телефону, «для важного разговора». Он приехал с целой сумкой продуктов. Когда он стал ее распаковывать, Ольга удивленно поглядела на него.
— Что это? Ты решил отметить у меня свой день рождения?
— Пожалуй, — засмеялся он и достал из пакета бутылку белого вина. — Ты не против?
— Да ради бога, — пожала она плечами и поставила на стол фужеры.
— Так о чем таком важном ты хотел со мной поговорить? — спросила она, пригубив вино.
Андрей изучающе посмотрел на нее.
— Понимаешь, приезжал мой брат.
— Игорь?
— Игорь, — подтвердил он. — Но ты мне не сказала, что вы хорошо знакомы.
Оля промолчала.
— Так вот. Он приехал и спросил меня, почему это одна моя близкая подруга продает свои вещи у метро, и хорошо еще, что пока только вещи. Я не сразу понял, что речь о тебе, но он так подробно описал тебя. — Андрей налил еще вина и, подняв бокал, пристально посмотрел на Ольгу, склонив голову, как попугай, набок. — Ему показалось, что ты находишься за чертой бедности.
Ольга вспыхнула.
— Вот дурак.
— Я поспешил к тебе — спасать вас от голода.
— Ха! Позаботься лучше о себе. Или о своем братце. У меня все прекрасно. Я даже верну тебе долг. — Она поспешно достала из сумочки кошелек и протянула ему пятьдесят долларов. — Вот! — Видя, что он не берет, она всунула ему деньги в нагрудный карман пиджака. — Так что, как видишь, у меня все отлично, так и передай своему заботливому брату.
— Непременно, — сощурил в улыбке глаза Андрей. — А теперь перестань ершиться и сядь. Нам нужно поговорить. Я думаю, мы друзья, и мне было бы интересно кое о чем спросить у тебя.
— Игорь просил?
— Нет. Кофе угостишь?
— У меня нет.
— А покурить можно?
— Не надо.
— Нет, ты определенно изменилась. Ну ладно. — Он спрятал сигареты обратно в карман. — Что у вас произошло с Игорем?
— У него спроси, — разозлилась Ольга.
— Оля. — Он придвинулся к ней. — Поверь, я спрашиваю не из праздного любопытства. Ты ведь считала меня другом. Почему же ты ко мне не обратилась, когда стало туго? Я звонил — ты отделывалась от меня. Это из-за Игоря? Я знаю. Он тебя обидел?
Оля молчала. Андрей вздохнул:
— Наверняка обидел. Иначе не приехал бы ко мне.
— А что, просто так, как брат, он к тебе не может приехать?
— Нет. У нас сложные отношения.
— Почему?
— Потому что больше всего на свете его злит мысль, что у него есть брат, который как две капли воды похож на него. А вообще, Оля, Игорь — парень жестокий. И мой тебе совет — держись от него подальше.
— А что, если твой совет сильно опоздал?
Андрей снова внимательно глянул на Олю.
— Я расскажу тебе одну историю… Мы с братом всегда были разные, хотя внешне, как ты убедилась, очень похожи. Тем не менее, близкие друзья и родители нас никогда не путали, если, конечно, только мы не хотели их обмануть. Обычно мастером на такие штуки был Игорь. В школе я хорошо учился, занимался в художественной студии, Игорь же учился средненько и занимался практически всеми доступными видами спорта. В раннем детстве мы росли порознь, нас разослали по бабушкам, а потом, когда мы стали жить вместе, между нами установилась не то чтобы вражда, но… некая неприязнь, потому что, несмотря на сходство, мы выросли разными, но вынуждены были постоянно находиться рядом. Мы делили одну комнату, ходили в одинаковой одежде. Но у нас были разные друзья и интересы. Я всегда склонен был относиться к брату терпимо. А он иной раз как будто меня просто ненавидел. Этого я не мог понять. А потом он сделал такое, что я тоже стал ненавидеть его.