Плата за любовь
Шрифт:
Я посмотрела на Светкино раскрасневшееся от коньяка и праведного гнева лицо и прыснула со смеху. Подруга состроила оскорбленную мину, но не выдержала и тоже расхохоталась.
— Уговорила, — заплетающимся языком сказала я и подняла рюмку, — учи!
— За учебу! — резво подхватила Светка.
Водить машину мне понравилось. И Светка, несмотря на мое недоверие, оказалась отличным инструктором. Когда я наконец напросилась на первое занятие к опытному тренеру, он сказал, что учить меня нечему, подсказал кое-какие тонкости и поинтересовался, кто был моим учителем. Узнав, что это моя подруга, он похвалил ее и уверил, что из нее выйдет классный инструктор. Я с удовольствием передала это зардевшейся от похвалы Светке. На права я сдала сразу и как-то
В конце недели я «выставилась», как принято у нас выражаться, по поводу покупки. На вечеринку заглянул и Вадим, которого я последнее время редко видела, он постоянно мотался по командировкам. Выглядел он довольным и неожиданно легко вписался в нашу компанию, хотя раньше его присутствие вносило некоторое напряжение. Мы пили шампанское, меня заставили влить в себя целый бокал, на дно которого положили ключ от машины. Мне пришлось все выпить и поймать ключ зубами. После этого окружающее стало каким-то размытым и зыбким. Мне все подливали в бокал, а я все пила, пока не очнулась на балконе от ощущения поцелуя. Это был пьяный поцелуй, но мне было, насколько я помню, приятно. Тот, кто меня целовал, умел это делать, а объятия его были такими успокаивающе надежными, что совсем не хотелось их лишаться. Но все же поцелуй отрезвил мою пьяную голову, я отстранилась, открыла глаза и увидела Вадима. Его склоненное лицо было так близко, что я хорошо видела глубоко посаженные глаза, немного широкий в переносице нос и ровную линию зубов между полураскрытыми губами. Я понимала, что этого делать нельзя (хотя все равно это уже случилось, что тут поделаешь), тем не менее мы снова поцеловались, и в этот раз я уже не была в забытьи и соображала, что целуюсь с собственным шефом, целуюсь с Орангутангом, который вызывал у меня столь неприятные чувства. Но это было раньше, а сейчас я отвечала на его поцелуй, и у меня дрожали ноги и кружилась голова. Наконец он оторвался от моих губ, и я спрятала лицо у него на груди. Минуту я постояла в его объятиях, слушая, как постепенно выравнивается ритм его сердца.
— Где все? — наконец спросила я.
— Разошлись.
— А я?
— Я отвезу тебя домой.
— А машина?
— Машина останется здесь на стоянке.
— Нет, я не оставлю златовласку, — пробормотала я.
В ответ Вадим крепче обнял меня и рассмеялся. Такого смеха я не слышала у него никогда. Он смеялся негромко, но так легко и радостно, как смеется только счастливый человек. И поскольку в пьяном состоянии я прямолинейна, как столб, то так и сказала ему об этом.
— Да, я счастлив, — подтвердил он.
— Как мало надо человеку для счастья. Поцеловал сотрудницу — и все!
— Я поцеловал тебя. — Он подчеркнул последнее слово.
Тон, которым он сказал это, заставил меня сладко замереть, но привел в чувство.
— Разве мы уже на «ты»? — удивилась я.
— А ты как хочешь? — тихо спросил он и попытался привлечь меня к себе.
— Я хочу домой, — заявила я.
Не знаю, что на меня нашло, но я разозлилась. Почему это все норовят меня использовать, каждый на свой манер?
Вадим отвез меня на моей машине. По дороге я боялась, что она развалится от его веса, но златовласка ничего, выдержала.
Мы поставили машину на стоянку. Вадим довел меня до парадного и остановился.
— На кофе я не приглашаю, — проворчала я неблагодарно: все-таки человек отвез меня, проводил. Но я ничего не могла с собой поделать.
— Да я и не рассчитывал, — грустно и как-то смиренно ответил он, и от этих простых и искренних слов мне захотелось броситься назад в его объятия.
Боясь этого, я
Что это было? Пьяный бред или нет? Досадные воспоминания об Алексее отступили. Я больше не думала о нем. Я думала об Орангутанге. И все время вспоминала наш поцелуй, вкус его губ, тепло рук, волнуясь, как школьница. Я проснулась на рассвете от тупой головной боли, выпила таблетку цитрамона, стакан минеральной воды и лежала пластом, вспоминая прошедший вечер. И почему-то больше всего боялась увидеть его в понедельник на работе. Как я посмотрю ему в глаза? Ужас!
Хорошо, что была суббота. Я отоспалась, пришла в себя, потом занялась уборкой, но мысли о вчерашнем нахально лезли в голову, а моя ненормальная фантазия раскручивала наши отношения с невероятной скоростью.
В понедельник я появилась в своем кабинете и каждую минуту с трепетом ждала визита Вадима. Но в этот день я его не видела. Не видела и в последующие. Собственно, на работе-то он появлялся, но встречи со мной не искал. Я была ему благодарна… Но только три дня.
Потом его игнорирование моей персоны стало казаться мне просто оскорбительным. А что, если он поцеловал меня тоже по пьяни, а сейчас стыдится даже вспоминать? Такие соображения отодвинули мои сумбурные чувства в сторону, и я выбралась на обед в кафе.
Он уже был там. Сидел и как ни в чем не бывало лопал бифштекс. Я тут с ума схожу, а он спокоен, и аппетит отменный. Раздумывая об этом, я гребла на поднос все подряд, машинально расплатилась и уселась за ближайший столик.
— Ого, Саша! — Услышала я рядом голос Игоря. — А как же фигура?
Я посмотрела на стол и не поверила своим глазам: салат из капусты, «оливье», борщ, отбивная, стакан сметаны (которую я не ем!), серого цвета творожная масса, чай и пирожное. Все это победно глядело на меня с синего подноса и, как мне казалось, издевалось надо мной. Я почувствовала, что краснею.
— Это я девочкам, — быстро проговорила я и, схватив несчастный поднос, со всех ног бросилась к офису.
«Зря я, ох, зря я вышла!» — пронеслось у меня в голове. Руки у меня тряслись, и мне никак не удавалось одной рукой открыть тяжелую входную дверь, а другой при этом ровно удерживать поднос. Стакан со сметаной улегся набок, и густая белая масса полилась прямо на отбивную, горячий чай пролился на воздушное пирожное, оно сникло, как снежная баба в оттепель, борщ расплескался на весь поднос, а мне захотелось плакать. Внезапно дверь поддалась, а поднос перестал трястись, потому что мне помогали его руки. Я поняла это, еще не видя его. Я, как животное, учуяла его по запаху. Меня затрясло, и поднос упал бы, не удержи его Вадим.
— Давай я, — сказал он. — Чего ты так рванула? Меня испугалась?
Я не ответила и не повернулась к нему. Мне казалось, что весь офис смотрит на нас из окон кафе, и я не могла совладать со своим лицом.
— Верните все это в кафе, — прошептала я и юркнула за дверь.
Боже мой! Так глупо я себя еще никогда не вела! Я заперлась на ключ в кабинете и расплакалась. Где моя стая летучих обезьян? Улететь бы с ними далеко-далеко, от стыда подальше!
В этот день мне было не до работы. Я просидела весь день в запертом кабинете и покинула его поздно вечером, когда все уже ушли. Я тихо прошла по темному коридору, слушая шарканье швабры нашей уборщицы, миновала директорский кабинет и уже взялась за дверную ручку, как дверь у меня за спиной распахнулась и голос Вадима четко произнес:
— Александра Сергеевна, зайдите ко мне.
Я никогда не воровала, но в этот миг почувствовала себя, как вор, уличенный в похищении пирожков из столовой. Я внутренне съежилась, сжалась. Мне захотелось, как страусу, спрятать свою глупую голову в песок. Никогда еще мое хваленое самообладание не ставило мне такой подножки. Повернувшись, я поплелась в его кабинет. Не поднимая глаз, уселась за стол и положила руки перед собой.
— Александра Сергеевна! — Голос его звучал ровно и серьезно. — Что с вами происходит?