Плата за молчание
Шрифт:
Однако Джонни Данн не был больше расположен к шуткам.
– Я считаю разговор оконченным, мистер Китинг. Дальнейшие беседы с вами я буду вести только в присутствии моего адвоката, - неожиданно объявил он и направился к выходу.
Прокурор тоже встал, но у двери снова остановился.
– Только один вопрос, Данн. Есть у вас судимости?
– Да, из-за пустяка. Подрался в баре.
– И сколько же вам дали за этот пустяк?
– Девятнадцать месяцев. У вас в прокуратуре имеются сведения.
– Да-да, вспоминаю. А другого разве
Вместо ответа Джонни Данн открыл дверь. Китинг, неторопливо переступая порог, сказал:
– Разве вы не отсидели пять лет в Синг-Синге за торговлю наркотиками?
Джонни Данн с такой яростью хлопнул дверью, что едва не ударил Китинга по спине.
По существу, Китинг ничего не добился. Он и раньше знал, что Джонни Данн - многократно судимый гангстер, которого Вито Дженовезе вытащил из каторжной тюрьмы, чтобы иметь своего человека в портовом профсоюзе. Но это еще не доказывало, что Данн повинен и в убийстве Энтони Хинтца. Пока Хинтц не признался, что стрелял в него именно Данн, тот оставался недосягаемым для Китинга.
Каждый час прокурор звонил в больницу, справляясь о состоянии раненого. Тот был еще жив, но допрашивать его не разрешали. Только на четвертое утро врач сказал Китингу:
– Если хотите еще раз попытаться, приезжайте не
медленно. Хинтц в сознании, но он уже недолго протянет.
В сопровождении капитана Хэммила, судебного стенографа и лейтенанта сыскной полиции Салливана Китинг помчался в больницу.
Когда он со всем своим штабом появился в палате, дежурная медсестра посмотрела на него как на убийцу. Ее укоризненный взгляд, казалось, спрашивал, почему бедняге не дают умереть спокойно. Вид у Хинтца действительно был ужасающий. На лице остались только лихорадочно горевшие глаза.
Выслав сестру из палаты, Китинг приступил к допросу, начав с обычных анкетных данных: фамилия, дата рождения, адрес. Эти вопросы были необходимы, чтобы показать, что Хинтц находится в здравом уме. Затем Китинг тихо спросил:
– Вы знаете, что должны умереть, Энтони?
Кивнув, Хинтц прошептал:
– Да, знаю.
– Энтони, вы ведь католик. Вы уже посылали за священником?
– Да, этой ночью он приходил ко мне.
– Вас уже соборовали?
– Да, этой ночью.
Решив, что для закона сказанного должно быть достаточно, Китинг перешел к самому существу дела:
– Энтони, кто в среду восьмого января возле вашего дома стрелял в вас? Перед лицом смерти я призываю вас сказать правду.
На какой-то миг умирающий снова заколебался, но затем все же прошептал:
– Это был Джонни Данн. Но позаботьтесь о моей жене.
– Конечно, Тони. Мы отправим ее из города и спрячем. Она не вернется, пока с делом не будет покончено. Но вы должны ответить еще на некоторые вопросы. Сколь ко раз Данн стрелял?
– Шесть. Он выпустил шесть пуль, и все они попали в меня.
– Вам известно, почему он хотел убить вас?
– Данн хотел 8 января держать мой пирс
– Я полагаю, что этого хватит, - сказал Китинг, видя, что силы Хинтца на исходе.
– Лежите сейчас совсем спокойно. Мы только привезем сюда Данна, и вы еще раз подтвердите, что это он стрелял в вас.
Хинтц больше не спорил. Он, видимо, был уже на все согласен. Полчаса спустя двое полицейских ввели в палату Джонни Данна.
– Хэлло, Тони, - с вымученной улыбкой произнес Данн.
Хинтц молча смотрел на него. Китинг, сделав знак стенографу, спросил:
– Энтони Хинтц, вы узнаете этого человека? Если да, назовите его.
Хинтц вытащил правую руку из-под одеяла и указал на Данна.
– Это Джонни Данн, человек, который стрелял в меня.
Данн театральным жестом протянул к нему руки:
– Что ты, Тони! Понимаешь ли ты, что говоришь?
Я ведь твой старый друг! Я никогда в тебя не стрелял!
– Нет? Так я, наверное, лежу здесь ради удовольствия?
– выдохнул Хинтц и, молниеносно сбросив одеяло, попытался сорвать прикрывавший его раны лейкопластырь.
– Подойди взгляни, как ты меня продырявил, и скажи, доволен ты своей работой…
Обессилев, Хинтц снова упал на подушки. Китинг прикрыл его одеялом и попытался успокоить. Профсоюзный босс холодно улыбнулся:
– Разве вы не видите, что этот человек бредит? Он не в своем уме. Я требую, чтобы при допросе присутствовал мой адвокат.
Билл Китинг выпрямился.
– В этом нет больше необходимости, мистер Данн. Допрос окончен. Я арестую вас по обвинению в убийстве Энтони Хинтца.
– В убийстве? Да мне час от часу становится веселее. Человек еще жив, а вы уже хотите пришить мне… - Джонни Данн не закончил фразы. Кинув взгляд на постель, он умолк: Энтони Хинтц был мертв.
Когда полицейские надели на Данна наручники, Китинг саркастически заметил:
– Не повезло вам, Данн. Тони прожил на полчаса дольше, чем вам требовалось. Теперь уже придется вам сменить ваше превосходное кресло в руководстве профсоюза на электрический стул!
Прошло еще 18 месяцев, прежде чем Джонни Данн, заместитель председателя профсоюза нью-йоркских докеров, действительно окончил свою жизнь на электрическом стуле в каторжной тюрьме Синг-Синг. На сей раз его могущественные покровители, опасаясь, как бы самим не оказаться скомпрометированными, не стали ему помогать.
Билл Китинг, молодой, подающий надежды нью-йоркский прокурор, странным образом решил ограничиться этой единственной крупной победой в борьбе с гангстеризмом. Он ушел с государственной службы и открыл адвокатскую контору. Говорят, он сделался блестящим адвокатом, защищающим ныне интересы гангстерских королей!