Платина и шоколад
Шрифт:
После бессонной ночи у неё так болела голова, что, казалось, вот-вот череп разорвётся на части. А собирающиеся дождевые тучи только усугубляли её состояние.
— В “Мётлах” очень людно? — осторожно поинтересовалась, пытаясь ненавязчиво отвести тему разговора от собственной персоны.
— Да, — Гарри недовольно поморщился. — Все столики заняты, кроме одного. Тот, что возле змеиного.
— Я не собираюсь там садиться, — поддакнул Рон и тут же бросил на Гермиону извиняющийся взгляд. — Они испортят мне аппетит. И визги этой Паркинсон… — он перевёл
— Магазин нарядов? — Грейнджер приподняла брови. — Очень оригинально: обновлять гардероб в Хогсмиде.
Три пары глаз взглянули на неё озадаченно.
— Что? — она нахмурилась.
— Хеллоуин, — протянул Поттер. — Ты же помнишь, правда?
Годрик милостивый!
Конечно, она помнила. Естественно, помнила. Какое сегодня число?
— Ах, да… — и слабо улыбнулась, прищёлкнув пальцами. — Ещё целых две недели до него.
— Герми, ты забыла про бал?
— Нет, — девушка сжала губы.
— Тогда ты уже придумала костюм, наверное? — Гарри взглянул на Курта. — У неё привычка делать всё заранее, знаешь…
— Я… ещё не совсем, конечно. Я как раз собиралась… сегодня.
Она быстро подсчитала в уме свои средства. Родители как раз выслали ей немного денег, которые она рассчитывала потратить на некоторые школьные принадлежности.
Так, стоп. Тратить деньги на костюм было поистине кощунством, она совершенно точно не собиралась этого делать.
— И что же это будет? — не унимался Поттер.
— Я не знаю, — сдалась Гермиона, стушёвываясь под пристальным взглядом за стеклом очков. — Ладно. У меня нет костюма. Может быть, надену прошлогодний. Помнишь… тот, который с летучими мышами на подоле и…
— Это скучно.
— Что, Рональд?
— Во-первых, ты надеваешь его уже второй год, — морща лоб произнёс Рон. — А во-вторых, это… скучно.
Гарри усмехнулся, покачивая головой. В этом выражении лица девушка заметила что-то… что обычно предпочитала не замечать в глазах друзей. Этот взгляд. Он будто говорил: “Оставь это, она никогда не осмелится ни на что, выходящее за рамки”. Да, она не собиралась выходить за рамки. И до недавнего времени всех это устраивало.
На седьмом курсе стало иначе. Кто активировал этот пусковой механизм? Верните, как было, ради Мерлина. Если это и называется — взросление, то Гермионе поскорее хотелось перешагнуть этот этап. У неё тоже была своя скорлупа. И она не обязана выбираться наружу.
Несколько минут она помолчала, а друзья уже переключились на разговор между собой. Курт им явно приглянулся.
Ну, конечно. Здорово. Хотя бы чем-то она им удружила.
Девушка закатила глаза, чувствуя, что еще чуть-чуть, и терпение окончательно покинет её, потому молча направилась вверх по улице, туда, откуда доносилась негромкая музыка. По субботам здесь выступали приезжие артисты у открытого кафе. Молодые люди поторопились за ней.
— Слушай, я прав, ты не можешь не признать этого, — Уизли привычно обхватил её плечи, догнав подругу,
Как обычно.
— Просто позволь мне самой выбрать свой костюм, — она расправила плечи. — Я не собираюсь выряжаться, как эти… как все эти…
— Девушки.
— Да. Нет! — Грейнджер метнула на рыжего быстрый взгляд. — Я не это имела в виду. Я хотела сказать, что считаю подобные затраты лишними, когда лучше экономить деньги, ведь неизвестно, когда они могут понадобиться. А ещё я считаю, что это смешно— придавать такое значение своей одежде.
Рон немного помолчал.
Они прошли мимо небольшой толпы, собравшейся вокруг музыкантов. Открытое кафе пустовало. Из-за погоды, наверное. На деревянных четырехместных столиках собрались небольшие лужицы. Да уж, под моросящим дождём не многие захотят отдыхать.
— Да ладно тебе, — наконец сказал он, засовывая руки в карманы и сутуля плечи. — Можешь прийти на бал в школьной форме и никто…
— Никто не удивится, да?
— Мы ведь не осуждаем тебя.
Они не осуждали.
Просто улыбались в кулаки её предсказуемости и скучности. Как сказал Малфой? Деревянность. Она — книжная полка. И неужели, неужели, блин, они все правы?
— Скажи уже, Рон.
— А? — не понял рыжий, опасливо встречаясь с ней взглядом.
— Скажи, что я скучная и консервативная, не умеющая веселиться.
— Но я так не думаю… ты умеешь, и…
— Хм.
— Что “хм”?
— У тебя на лбу совершенно другое написано.
— Это не я написал, — Рон быстро отвернулся, и Гермиона заметила, как руки в карманах у него сжались, натянув ткань мантии. Он всегда так делал, когда нервничал.
— Слушай, это нормально — иметь своё мнение. Это даже похвально, когда оно исходит именно от тебя, а не от Гарри через тебя.
— Я не понял, — честно признался он. А когда она уже открыла рот, чтобы пояснить свою мысль, рыжий вдруг остановился. — Герми, смотри. Это тот магазинчик одежды.
Взгляд гриффиндорки нехотя переместился с затылка Рона на витрину, где за тонким стеклом на вальяжно глядящих по сторонам манекенах ожидали покупательниц прекрасные платья. Помимо воли у девушки захватило дух — действительно прекрасные. Шёлковые, дрожащие словно от ветерка подолы, изящные, присобранные рукава — длинные и не очень. Цвета радовали: пурпурный, изумрудный, бежевый, кремовый. Их было столько, что глаз не оторвать.
Один из манекенов заметил пристальное внимание гриффиндорцев и поманил их пальцем.
— Чего это вы остановились? — спросил Гарри, когда они с Миллером едва не врезались в невольно приоткрывшую рот Гермиону.
— Да вот… — Рон сделал какое-то неопределённое движение головой, а потом махнул рукой и резко повернулся к Грейнджер. — Идём, подберём тебе что-то!
— С ума сошёл? Ты представляешь себе, сколько это стоит?
— Не имею понятия, но я не я, если мы сейчас же не узнаем.