Play the kitten

candied v

Лиз усмехнулась, сваливая половинки томатов в одну плошку.

– О, это извечная история. С работниками постоянно обращаются как с грязью, и это не только сферы гостиничного бизнеса касается, - вывалила та из дуршлага на разделочную доску новую порцию помидорок. Вайолет вытащила одну из закинутых на поверхность сверкающего стола ног и закинула ее на другую. – Все принимают нас за скот, который только и может, что выдавать ключи и провожать до комнат, - продолжала та, нарезая овощи, - но мало кто из постояльцев задумывается, что их жизни фактически в наших руках, - совсем тихо позвякивали ее длинные бусы из жемчуга; камушки задевали рабочую поверхность. Вайолет свела брови, перестав есть.

Услышанное заинтересовало ее. Заметив интерес девушки Лиз слегка ухмыльнулась, продолжая свою деятельность. – Сама подумай, кто разносит еду и белье?
– Лиз эффектно направила на себя длинный палец с идеальным маникюром.
– Мы. У кого есть ключи от их номеров? У нас. Подмешать снотворного в напиток в баре, подать несвежий сэндвич… - Лиз улыбалась, поглядывая на девушку. Та тоже медленно развела уголки губ, про себя пытаясь опередить, шутит ли так ее коллега или же нет. – Ты сменила все лампочки? – вернулась к насущному та, скидывая оставшиеся половинки черри к остальным.

Вайолет тихо откашлялась, снимая ноги с поверхности длинного стола, принимая сидячую позу.

– Боюсь возвращаться на этаж, - хмурясь глядела на коробку с остатками салата та, стискивая картон. – Глупо, да?

Лиз отложила нож, тяжело выдохнула и оперлась о рабочую поверхность, устремив взгляд на девушку.

– Джеймс Марч, - преодолев себя высказалась та.

Вайолет недоуменно глядела на говорящую широко распахнутыми глазами.

– Ты видела Джеймса Марча, - пояснила Лиз, лениво смахнув двумя пальцами замеченные на поверхности крошки. – Он из этих… совладельцев, - небрежно кинула последнее слово та.

Вайолет медленно, но верно приближалась к правильному выводу.

– Они так похожи… - выдохнула девушка, устало отставляя недоеденный “цезарь” на стол. Лиз поджала губы.

– О, у них кровная связь.

Вайолет сглотнула, ощутив холодок, прошедший волной по всему телу.

– Кит его родственник? – с опаской уточнила та. Лиз кивнула, уже жалея, что начала этот разговор. Но, к ее удивлению, дальнейших расспросов не последовало; Вайолет лишь пристроила локти на стальную поверхность, опустив голову на ладони, шумно выдыхая. – Сходство поразительное… - помотала головой та, потирая лицо.

– Генетика порой творит чудеса, - выдала Лиз. Достав с нижней полки масло тыквенных семечек и черную соль она заправила салат и принялась смешивать ингредиенты большой ложкой. Вайолет открыла глаза, опуская одну из рук, постукивая по светлой коробке с “цезарем” пальцем.

– Ты видела их сегодня? – аккуратно поинтересовалась та, и сама не понимая, зачем ей надо это знать.

Лиз зажевала губы, приподнимая брови, словно и сама пытаясь припомнить.

– Ушли. Часа три назад, - сжимая посудину в руках, она плавно подплыла к девушке, опуская руку на ее плечо. – Не думай об этом, иди, - ласково улыбнулась та, - доешь свой ланч и иди. Лампочки все еще на тебе.

***

Оттащив заботливо поднятую кем-то из работниц с пола стремянку обратно в подсобку Вайолет выбрала правильную коробочку с лампочкой под плафон торшера и поспешила выйти в общий коридор. Ее почему-то нервировали до непривычки маленькие служебные помещения «Кортеза». Словно стены начинали сжиматься, вопя о том, что надо бежать, скорее спасаться, иначе несдобровать.

Семьдесят восьмой номер. Первая семь - седьмой этаж. Вайолет скептически косилась на оставленный Лиз листок.

– Зачем менять лампочку в номере этажа, на который было велено никого не заселять? – тихо рассуждала та, вдавливая кнопку лифта.

Но как только распахнулись двери, Вайолет будто попала в абсолютно другое здание. Ни один из светильников не работал. Вообще никаких горевших источников

света не было. Из коридора веяло холодом, даже сыростью. Вайолет с трудом заставила себя шагнуть на ковролин. Двери лифта с грохотом закрылись за ее спиной, заставив девушку подскочить; по позвоночнику прошелся неприятный многообещающий холодок. Сглотнув, Вайолет прищурилась, силясь разглядеть хоть что-то кроме стен насыщенно-болотного оттенка. Редкие позолоченные рамы и настенные светильники сверкали, отражаясь в часто попадавшихся круглых зеркалах. Эхом вторила джазовая композиция, будто включенная где-то в недрах вентиляции. Даже несмотря на джаз Вайолет здесь не нравилось. Это место заставляло ее кожу покрываться мурашками от предчувствия чего-то жутковатого. Девушка дернула одну из дверей, что попалась на глаза, но та оказалась заперта.

Вайолет привыкла к ощущению на нижних этажах, где стены словно вибрировали в немом крике, и это неслабо пугало, но здесь же всё было словно мертво. Будто бы Вайолет сейчас находилась в бетонной коробке с одним единственным проигрывателем. Двоякое чувство – здание зловеще молчало и в то же время оглушало. Словно выжидало, как хищники своих жертв.

Посжимав и поразжимав кулачки, стряхнув напряжение с рук девушка тихо двинулась дальше по проходу, сама не замечая, что старается дышать как можно тише и реже. Джаз затихал, то вновь становился громче. Иногда доносилось слабое мычание, похожее на то, какое Вайолет слышала в свой первый день работы.

– … разрешите мне высказать твердое убеждение,- слышна была речь Франклина Рузвельта, лившаяся из-за двери одной из комнат, - единственное, чего нам следует бояться, это самого страха – отчаянного, безрассудного, неоправданного ужаса, который парализует усилия… - Вайолет в удивлении покосилась на дверь, минуя номер. Кому понадобилось переслушивать обращение президента восьмидесятилетней давности?

Вглядываясь в таблички с номерами в конце концов она отыскала нужный семьдесят восьмой. Ручка поддалась, и дверь приоткрылась. Еще раз бросив взгляд на холодный неприветливый темный коридор девушка поспешила проскочить внутрь.

Теплая просторная комната грела душу, словно растопленный камин. А, возможно, это все эффект, производимый мебелью и панелями на стенах, выполненных из приятного красного дерева. Полы, стены, предметы интерьера – все, казалось, сливалось в одну цветовую гамму. Здесь пахло алкоголем, томатной пастой и знакомыми нотками бергамота. Лампочки темных плафонов отбрасывали мутные желтоватые тени на потолок. Вайолет прошла вдоль ряда комодов, заставленных безделушками и шкатулками, попав в смежное, более освещенное помещение-гостиную. Посередине – темно-малиновые диван и кресло, далее две простые витражные дверцы с геометрическим узором. Каждый проход венчала массивная арка, по форме с точностью передававшая вид ступеней зиккурата. Вайолет, по началу не заметив агрегата, прошла мимо выглядевшего совсем новым патефона с лакированной крышкой, слишком занятая порученным делом, выискивая нужную ей лампу.

«Как вообще понять, где именно заменять, если тут этих светильников как психов в клиниках» - думала та, кусая внутреннюю сторону щеки. Маленькие, большие, на длинной ножке, на короткой – ламп было предостаточно на каждой поверхности. Длинные подушки на диване выглядели роскошно, но ткань выцвела, словно покрылась пылью. Лиз писала что-то о торшере…

Один светло-песочный как раз пристроился бокового кресла. Со всей этой мистической атмосферой и ужасающе темным коридором Вайолет даже не потрудилась узнать, был ли вообще кто-нибудь в номере. Сильно ли ей влетит, если на нее пожалуется постоялец, ведь комната, если не считать отсутствия чемоданов, не выглядела заброшенной?