Плечом к плечу
Шрифт:
О павших стоит скорбеть, но надо помнить и иное — то, о чём и мечтал арГеммит, затевая эту авантюру с южным походом. Впервые за многие и многие века Инталия, Гуран и все остальные сражались плечом к плечу против общего врага. Пусть пока что это всего лишь пираты — первый шаг сделан. Солдаты и матросы ощутили вкус не просто победы — победы общей, в которую каждый внес свою лепту.
А вот другая новость отнюдь не радовала — и, готовя эскадру к отбытию, Метиус арГеммит никак не ожидал подобного поворота событий. Предполагалось, что от Империи поход возглавит кто-то из старших офицеров,
Всё бы ничего, по первоначальной договорённости командовать эскадрой должен был арГеш, человек осторожный и, при этом, в достаточной мере склонный к авантюрам, какими бы несовместимыми ни казались эти качества. Но сейчас арГеш, утративший чуть не половину крови и вдвое больше чувства собственного достоинства (не имевший ни одного поражения капитан почти потерял доверенный ему корабль, и уцелел лишь благодаря пришедшей на выручку имперской галере, что весьма трудно совместимо с честью Ордена), направляется в сторону всё того же Блута, втайне, наверняка, мечтая уйти по дороге на дно вместе со «Святителем». Хотя ни малейшей его вины в случившемся нет.
И кто же принял на себя обязанности по руководству экспедицией? Глупый вопрос…
— Нет, экспедиция будет продолжена.
Альта вздохнула. Несмотря на то, что хозяин таверны старается предугадать каждое её желание, пребывание в Суре ей смертельно надоело. Возвращение Таши означало бы, как минимум, хоть какие-то изменения в монотонной жизни.
— Как твои сны? — вдруг спросил Метиус. — Не прекратились?
Она помотала головой.
— Что, так плохо? — по всей видимости, воспоминания о минувшей ночи отразились на её лице.
— Послушай, Альта… — он сделал долгую паузу, разглядывая пустой бокал, затем заговорил серьёзно, отбросив привычный насмешливо-покровительственный тон. — Я хотел бы попросить тебя о помощи.
— Всё, что угодно Вершителю, — Альта продемонстрировала совершенно верноподданнический взгляд и попыталась изобразить реверанс сидя, чуть не опрокинув при этом скамью.
АрГеммит рассмеялся.
— Ох, егоза… так вот, помощь мне нужна особого рода. Расскажи мне о своих снах, девочка моя.
Альта удивленно посмотрела на Вершителя.
— Так я уже всё рассказала.
— Всё, это верно. Но не так. Знаешь, здесь неплохо, но лучше бы нам подняться в твою комнату. Не скомпрометирует тебя общество старика?
— А вас?
— Меня? Да пусть болтают что угодно… видишь ли, малышка, когда говорят, что старый Метиус уже давно утратил всё, что делает мужчину мужчиной, это воспринимается как обычное злопыхательство. А если судачат о том, как Вершитель арГеммит вскружил голову очередной молодке и затащил её в постель — так это зависть.
— А истина-то
— Ну… — протянул он, отводя взгляд, — скажем, звук льющегося в бокал вина доставляет мне больше радости, чем шорох падающего на пол платья. И вообще, Альта Глас, я прибыл сюда получать информацию или делиться ею? Эй, Тади, мошенник, где ты там?
— Чего изволите, господин? — хозяин таверны появился мгновенно, словно по зову магии.
— Пусть остатки этого пиршества доставят в комнату юной дамы. Добавь ещё пару бутылочек вина, ну и там ещё чего, на своё усмотрение. Прикажи затопить камин и принести большой плед, сегодня ветер с моря, и он слишком свеж для моих старых костей.
— Сядь. А ещё лучше, ляг и укройся одеялом, — старик тяжело опустился в кресло и накинул на ноги толстый плед из козьей шерсти.
В камине потрескивали поленья, пламя то вспыхивало, то почти пряталось, но уже ползло по стылой комнате живительное тепло. Кинтарийцы, где бы они ни селились, дома предпочитали строить из камня, драпируя стены гобеленами и доставленными с родины коврами, устилая полы шкурами или набитыми перьями тюфяками, в которых ноги утопали по щиколотку. Окна, как правило, держали плотно закрытыми, зато в печах и каминах всё время пылали дрова или — у тех, кто побогаче — уголь. Но зимой стены всё равно источали вечный холод.
В отличие от теплолюбивых южан, Альта предпочитала прохладу, и спать обычно ложилась, оставив окно чуть приоткрытым. Но спорить с Вершителем — дело, заведомо обречённое на провал. Он ведь всё равно сделает по-своему.
Метиус уже несколько минут изучал набросок, забытый ею на столе. Альта мало кому показывала свои недозрелые «творения», понимая, что им очень далеко не только до уровня мастера, но и до поделок юного ученика. Быть может, Вершитель сумел разглядеть в неоконченном рисунке что-то особо интересное? Или же просто задумался, забыв, что и почему держит в руках.
Хотя и рисунком это назвать можно было, лишь желая немилосердно польстить девочке. Скорее — баловство ребёнка, вдруг заполучившего лист бумаги и чёрную палочку, но толком не умеющего держать её в руках. Нагромождение бессмысленных линий — так виделось самой девушке.
— Можешь объяснить, что ты нарисовала?
Она пожала плечами.
— Сама не знаю, Вершитель. Я видела очередной сон… плохой, но не лучше и не хуже других. А когда проснулась — нарисовала. Кажется, я и на лист не смотрела, просто водила рукой, не стараясь, чтобы получилось что-то…
— Тем не менее, кое-что у тебя вышло, — задумчиво протянул старик. — Забавно… видит Эмиал, ничего подобного встречать мне ещё не доводилось.
Взяв со столика чёрную палочку, он провел по бумаге линию, затем ещё одну, затушевал пару мест, добавил несколько штрихов. И повернул лист к Альте.
— Ну, что скажешь?
Теплое одеяло обволакивало девушку почти до самой шеи, камин заливал комнату отблесками жаркого пламени, но всё равно по коже пробежала волна холода. Она уставилась на рисунок, ещё несколько мгновений назад бывший неряшливой мешаниной линий и пятен. Вблизи он, наверное, таковым и оставался. А вот издалека…