Плененная грешником
Шрифт:
Боже, неужели все, что говорили мне мои дедушка и дядя, было ложью?
— Господи, — ругается мистер Амато. — С меня этого достаточно.
— Я заплачу ее долг при одном условии, — продолжает мистер Греко свой мерзкий план. — Свадьба должна состояться до моего отъезда в Сицилию.
— Ты уезжаешь через четыре дня, — отвечает мистер Паризи.
Пока мужчины обсуждают мою судьбу, сильный страх заполняет каждый дюйм моего тела, пока я не превращаюсь в дрожащее месиво.
На
— Вопрос ставится на голосование. — Он смотрит на других мужчин. — Кто за этот брак?
Один за другим поднимаются руки. Не согласен только мистер Мессина.
— Тогда решено, — говорит мистер Паризи, его глаза останавливаются на мне. — Мистер Греко только что спас тебе жизнь. Вы должны пожениться через четыре дня. — Он обращает свое внимание на мужчину, который намного старше меня, в то время как мистер Греко смотрит на меня так, словно собирается разорвать в клочья. — Мы ожидаем, что средства будут переведены до произнесения клятв.
В ужасе от того, что только что произошло, я бросаю на мистера Паризи умоляющий взгляд.
— Я могу достать деньги. Мне просто нужно время.
Мистер Греко мрачно усмехается, затем хватает меня за руку и притягивает к своему телу. Отвращение охватывает меня с такой силой, что в животе бурлит желчь.
— В отличие от твоего деда, мы не отказываемся от заключенной сделки. — Он снова усмехается, от этого звука мне становится дурно.
— Пожалуйста, не надо, — умоляю я, пытаясь вырваться. — Я могу достать деньги, чтобы заплатить вам.
— Что сделано, то сделано, — бормочет мистер Паризи, махнув рукой на дверь.
— Нееет, — кричу я.
Я вырываюсь из хватки мистера Греко, но он отводит руку назад, и, хотя я пытаюсь блокировать удар, его кулак с такой силой врезается в мою челюсть, что у меня перед глазами вспыхивают огни, прежде чем я проваливаюсь в бездну тьмы.
Глава 24
РОЗАЛИ
Придя в сознание, я обнаруживаю, что лежу на полу в спальне.
Я все еще слышу музыку с вечеринки. С облегчением понимаю, что нахожусь в особняке Паризи, и меня не увезли, пока я была в отключке.
Приподнимаясь, левая сторона моего лица болит и кажется опухшей. Я поднимаю руку, но в тот момент, когда мои пальцы касаются нижней губы, я вздрагиваю от боли.
Со стоном я встаю и оглядываюсь вокруг.
Я нахожусь в одной из комнат. Здесь есть кровать и туалетный столик, и все украшено кружевами и оборками, которые всегда так любила миссис Паризи.
Затем я вспоминаю, что произошло. Мой желудок сжимается от тяжести страха, снова вливающегося в меня.
Коза Ностра собирается заставить меня выйти замуж за мистера Греко. Этот мужчина намного старше меня.
Это безумие!
Мое дыхание начинает учащаться, и я обхватываю себя руками.
Как
Кого похищают дважды в жизни?
Паника толкает меня к окну. Я широко открываю его и смотрю на землю внизу.
Внезапно в моей голове всплывает воспоминание о том, как Виктор похитил меня. Я помню, как он извинился за то, что причинил мне боль, когда затащил меня обратно в дом, чтобы я не упала.
Ни разу после той ночи на моем теле не было синяков.
В отличие от сегодняшнего дня. У меня разбита губа, а лицо, наверное, выглядит так, будто я врезалась в стену.
Меня заставят выйти замуж, и не нужно обладать богатым воображением, чтобы понять, что произойдет. Мистер Греко изнасилует меня. Он заставит меня родить ему детей. Он будет меня бить.
Виктор не делал ничего из этого.
Боже.
Розали, ты совершила большую ошибку, и теперь ты заплатишь за нее самым ужасным образом.
Я приседаю у окна, когда осознание пронзает мое тело.
Я бы все отдала, чтобы вернуться к Виктору и Луне. С ним я чувствовала себя в безопасности, и он относился ко мне с уважением. Даже когда я боролась с ним, он никогда не поднимал на меня руку. В те последние два дня он заставил меня чувствовать себя такой любимой и дорогой.
Я так рада, что он был моим первым, потому что, если мне не удастся сбежать, воспоминания о Викторе будут сопровождать меня все последующие темные дни.
Боже, у меня был шанс на любовь всей жизни, но я упустила его из-за членов своей семьи, которые оказалась бoльшими монстрами, чем Священство.
Разочарование и сердечная боль создают бурю в моей груди.
Хватит! Найди выход.
Я встаю и снова смотрю на землю.
— Боже, это было намного проще, когда я была ребенком, — бормочу я, перекидывая ногу через подоконник.
Я крепко держусь, перекидывая вторую ногу, затем нахожу опору между отверстиями в решетке. Медленно я начинаю двигаться вниз, ища места, за которые можно ухватиться.
Внезапно я слышу треск дерева. Я втягиваю воздух, затем решетка отъезжает от дома, заставляя меня вскрикнуть.
Нет!
Я спускаюсь дальше, но дерево, должно быть, истерлось от старости, и оно трескается еще больше. Еще один крик вырывается из меня, когда я падаю. Я так сильно ударяюсь о землю, что у меня стучат зубы, и острая боль пронзает мою правую руку и запястье.
Зная, что кто-то, должно быть, услышал меня, я пытаюсь игнорировать боль и вскакиваю на ноги. Прижимая правую руку к груди, я бегу через лужайку к пограничной стене, но понятия не имею, как я собираюсь на нее взобраться.