Плененное сердце
Шрифт:
Но брат Джордж шагнул к нему и схватил за грудки:
— Где золотая монета, которую я тебе дал? Знаю, она у тебя. Ты не стал ее прятать, потому что боялся, что тебя обворуют. Так где монета? — допрашивал он, обшаривая карманы рясы отца Уолтера. — Вот! Нашел!
Брат Джордж отпустил незадачливого мошенника и отступил в сторону.
— Я обещал сестре Мэри Агнес пожертвовать эти деньги на ее монастырь, — пояснил он архиепископу, — и сдержу слово.
— До отъезда в Йорк ты должен дать показания, брат Джордж, — сказал ему архиепископ. — Знаю, тебе нельзя терять время, и поэтому завтра же тебя допросит коллегия
— Помогите! Помогите! — кричал мошенник, пытаясь привлечь внимание посетителей кабачка.
Но его быстро поволокли к выходу.
За стражниками последовал архиепископ, громко сказав напоследок:
— Это дела церкви, дети мои. Сей недостойный священник воровал и лгал.
— Дорогу его преосвященству архиепископу, — потребовал брат Джордж, расчищая дорогу прелату.
Отец Генри замыкал процессию. Завсегдатаи кабачка старательно отводили глаза, предпочитая вернуться к обычным занятиям: пьянству и разврату. Отца Уолтера не особенно тут любили и не видели причин вмешиваться. Он тщетно молил о помощи. Стражники уже тащили его к собору.
— Неприятная история, — произнес архиепископ.
— Мне очень жаль, ваше преосвященство, что я доставил вам неприятности, вытащив эту историю на свет, — пробормотал брат Джордж.
— Главное, чтобы об этом не проведали миряне, — ответил архиепископ. — Ни в коем случае нельзя раскрывать содеянного им, иначе могут пострадать множество людей, нарушивших законы не по своей воле.
— Но я молю ваше преосвященство уладить историю с сэром Удолфом, лэрдом Данглиса и его женой леди Аликс, — напомнил брат Джордж. — Собственно говоря, поэтому я и приехал в Йорк.
— Приходи в собор завтра утром, и тебя проведут ко мне, — ответил архиепископ. — Ты избавил меня от бесчестного слуги Господня. Теперь я могу обличить мошенника, поскольку ты открыл мне его истинное лицо.
На этом он пожелал священникам доброго вечера, и кузены вернулись в церковь Святого Катберта.
Утром они отслужили мессу для прихожан, позавтракали и отправились к дому архиепископа. Их впустила сестра Мэри Агнес. Провожая родственников в кабинет его преосвященства, она шепотом попросила зайти к ней перед уходом.
Архиепископ в знак приветствия протянул им ухоженную руку. Те почтительно поцеловали перстень — знак архиепископского достоинства, после чего по приглашению хозяина уселись на стулья перед длинным дубовым столом, за которым тот работал. На столешнице лежали перевязанные черными лентами два пергаментных свитка с печатями архиепископа. Священники почтительно ждали, пока последний заговорит.
— Вчера ночью, — объявил тот, — я приказал двум наиболее доверенным членам своего секретариата составить и написать эти бумаги. Они абсолютно идентичны и отменяют всякое разрешение, полученное ранее от епископата сэром Удолфом Уоттесоном и касающееся Аликс Гивет. В этом документе говорится: секретарь, писавший разрешение, был молод, неопытен и не понял данных ему наставлений. И потому отослал в Вулфборн-Холл недействительное разрешение без подлинной печати. Аликс Гивет, будучи невесткой и все равно что дочерью сэра Удолфа Уотгесона, не может вступать в кровосмесительный союз
Францисканец кивнул.
— Два документа?
— На самом деле их три, — пояснил архиепископ. — Но третий уже лежит вместе с другими официальными бумагами. Этот предназначен тебе. Позаботься отправить его лэрду Данглиса и его жене. И передай Джеймсу Кеннеди, что он у меня в долгу за то одолжение, что я ему сделал.
Он вручил свиток брату Джорджу.
— Второй документ будет передан в руки сэра Удолфа Уоттесона. Будем надеяться, что теперь дело закончено раз и навсегда.
Брат Джордж поднялся.
— Я крайне благодарен вашему преосвященству за все, что вы сделали. Утром я уезжаю в Шотландию.
Он поцеловал протянутую руку и вместе с отцом Генри покинул кабинет архиепископа.
Сестра Мэри Агнес уже ждала их.
— Вам следует знать, что отец Уолтер мертв, — прошептала она. — Его пытали, чтобы узнать, кому он раздавал документы от имени архиепископа, но, поняв, что он всего лишь алчный маленький человечек, его просто удушили.
— Спасибо, — тихо ответил брат Джордж. — Благослови вас Господь, сестра.
— Поезжайте с Богом, добрый брат, — ответила она и, проводив гостей до порога, плотно прикрыла за ними дверь.
— Заметил ты, — спросил брат Генри, — как быстро он решил дело, отклонив от себя всякую вину за случившееся?
Брат Джордж рассмеялся:
— Такова жизнь, Генри. Ты живешь в маленьком замкнутом мирке своей церкви, среди торговцев, ремесленников и хозяек ближайших домов. Я живу в мире гордости и власти, как и твой архиепископ. И редко чему удивляюсь.
На следующее утро посланник шотландского епископа выехал из Йорка и направился на север. В это же время по другой дороге скакал гонец архиепископа, сумевший за несколько дней добраться до Вулфборн-Холла. Следуя наставлениям господина, он прежде всего нашел отца Питера.
— Мой господин архиепископ просил, чтобы ты был рядом, когда я вручу твоему хозяину этот пергамент, — объявил гонец.
Отец Питер понял, что дело неладно.
— Я с радостью последую за тобой, — кивнул он и направил шаги свои к дому.
Сэр Удолф Уоттесон развалился на стуле с высокой спинкой, поставленном у очага, в котором горел невысокий огонь. Слуг нигде не было видно. В зале разило мочой и гниющей едой. При виде гостей он даже не сдвинулся с места. Причина стала очевидной, когда они услышали храп.
— Он нездоров, — поспешил оправдать господина священник.
— Разбуди его, чтобы я мог вручить ему документ, — приказал гонец.
Прошлую ночь он провел в ближайшем монастыре, и хотя солнце еще не поднялось высоко, он собирался в этот же день вернуться в Йорк. Оглядевшись, он понял, что вряд ли дождется здесь радушного приема. Нужно уезжать отсюда как можно скорее.
Гонец уставился на спящего. Очевидно, что тот был сильно пьян.
— Милорд! Милорд! — Священник осторожно тряхнул сэра Удолфа. — Пожалуйста, проснитесь! Из Йорка приехал гонец.