Плененный принц

Пакат С Ю

– Я слышал, что ты был воином, – сказал регент. – Как в акилосской армии наказывают за неподчинение приказу?

– Публично выпарывают и исключают.

– Публично выпарывают, – повторил регент, поворачиваясь к советникам. – Этого не применить. Но в последние годы Лоран стал совсем неуправляемым, интересно, что ему поможет. Какая жалость, что воинов и принцев нельзя одинаково призвать к ответу.

–

Десять месяцев до коронации… неужели сейчас самое время наказывать вашего племянника? – спросил Один из-под платка.

– Значит, я должен дать ему полную волю? Пусть он срывает договоры и рушит жизни? Подстрекает к войне? Это моя вина. Я был слишком мягок.

– Можете рассчитывать на мою поддержку, – пообещал Гиён.

Один медленно кивал.

– От совета не последует возражений, когда об этом станет известно. Но, возможно, нам следует это обсудить в другом месте?

Деймен смотрел, как они уходят. Регент явно трудился над длительным миром с Акилосом, и давалось ему это тяжело. Часть Деймена не хотела сровнять с землей крест, ринг и дворец, в котором они находились, с неохотой признавая эту задачу такой же замечательной.

Вернувшийся целитель принялся суетиться, потом зашли слуги, чтобы устроить его поудобней, и наконец Деймена все оставили в покое, и он предался воспоминаниям.

Шесть лет назад битва при Марласе завершилась двойным кровавым успехом Акилоса. Акилосская стрела – шальная, на удачу выпущенная по ветру – поразила вирского короля в горло. А Деймен убил наследного принца, Огюста, в схватке один на один на северном фронте.

Гибель Огюста переломила ход сражения. Вирские войска быстро впали в смятение – смерть их принца стала ошеломляющим и подавляющим ударом. Огюст был любимым наследником, неукротимым бойцом и символом вирской гордости. Он сумел сплотить армию после гибели короля, провел атаку, разгромившую акилосский северный фланг, он стал рубежом, о который волна за волной разбивались воины Акилоса.

– Отец, я смогу его победить, – сказал тогда Деймен и, получив отцовское благословение, выехал навстречу поединку всей своей жизни.

Деймен не знал, что младший брат соперника тоже находился здесь. Шесть лет назад Деймену было девятнадцать. А Лорану тогда… тринадцать, четырнадцать? Слишком мал, чтобы участвовать в такой битве, как Марлас.

И слишком мал, чтобы наследовать трон. После смерти вирского короля и наследного принца на политическую сцену вышел брат короля как регент, и первым делом он созвал переговоры, признал условия капитуляции и передачу Акилосу спорных земель Дельфы, которую вирцы называли Дельфлёр.

Деймен считал это верным поступком здравомыслящего человека. При личной встрече регент казался таким же хладнокровным и благоразумным,

хотя и обеспокоенным несносным племянником.

Деймен не знал, почему мысленно возвращается к тому факту, что Лоран присутствовал на поле боя в тот день. Он не страшился разоблачения. Прошло шесть лет, Лоран тогда был мальчишкой, которого, по его же признанию, не подпустили к линии фронта. Даже будь это не так, Марлас представлял собой хаос. Если бы Лоран мельком глянул на Деймена в начале битвы, то тот был в полном доспехе, включая шлем. А если каким-то чудом увидел бы его позже, с утерянными шитом и шлемом, то к тому времени покрытый грязью и кровью Деймен сражался за свою жизнь, как и все они.

Но если бы его узнали – каждый мужчина и каждая женщина Вира помнили имя Деймианоса, принца-убийцы. Деймен понимал, в какой окажется опасности, разоблачи его кто, и еще он не мог знать точно, насколько близко подошел к разоблачению, к тому же тем самым человеком, который имел больше всего причин желать его смерти. Еще больше причин, почему он должен вырваться отсюда.

«У тебя шрам», – сказал Лоран.

– Что ты сказал регенту? – потребовал ответа Радель. В последний раз, когда Радель на него так смотрел, он замахнулся и с силой ударил Деймена. – Ты меня слышал. Что ты ему сказал о порке?

– А что мне ему следовало сказать? – спокойно взглянул на него Деймен.

– Что тебе следовало сделать, так это выказывать преданность твоему принцу. Через десять месяцев…

– …он станет королем, – закончил Деймен. – А пока разве мы не подчиняемся его дяде?

Повисло продолжительное холодное молчание.

– Вижу, ты быстро сообразил, как здесь себя вести.

– Что случилось? – спросил Деймен.

– Тебя призвали ко двору. Надеюсь, ты можешь идти.

После чего в комнату вошла вереница слуг. Приготовления, которым его подвергли, затмили все, что до этого испытал Деймен, включая купание перед рингом.

Его вымыли, нарядили и надушили. Осторожно обошли спину, но умастили маслом все остальное. В притирания входил золотистый краситель, так что его тело замерцало в свете факелов, словно золотая статуя.

Подошел слуга с несколькими маленькими плошками и тонкой кисточкой, приблизившись к Деймену, принялся сосредоточенно рассматривать черты его лица с кисточкой наготове. В плошках хранилась краска для лица. С Акилоса ему не довелось подвергнуться унижению краской. Слуга прикоснулся влажным кончиком к коже, золотистым цветом подвел ему глаза, и Деймен ощутил холодную тяжесть на ресницах, щеках и губах.