Плененный тобой
Шрифт:
– То есть ты все-таки решил давить на меня, да? Ты уверен, что выбрал правильное направление?
Я перевернулся на спину и закрыл лицо локтем.
Она не подталкивала меня вчера, так же, как не станет делать этого сегодня. Или завтра. Как и доктор Петерсен, она терпеливо ждала моих откровений. Но само ожидание оказывало сильное давление.
– Здесь не о чем говорить, - пробормотал я.
– Все уже случилось. Теперь Крис в курсе. И разговором тут не поможешь.
Я почувствовал, как она повернулась ко мне.
–
– Я ничего не чувствую. Меня это просто… удивило. Мне не нравятся сюрпризы. Поэтому с ними покончено.
– Это полная дребедень!
Она выскочила из постели быстрее, чем я смог поймать ее.
– Если ты собираешься врать мне, то лучше заткнись.
Сидя на кровати, я наблюдал за ней, стоящей у изножья кровати, и даже напряженные плечи не могли отвлечь от созерцания ее великолепия. Моя потребность в ней непрерывно гудела в крови, воспламеняясь под давлением ее взрывного латинского характера, и превращалась в беспокойное непреодолимое желание.
Многие сравнивали мою жену с ее матерью, утверждая, что они не просто обе блистательны, но и очень похожи, но я был не согласен. Моника Стэнтон обладала бесстрастной красотой, излучая холод вокруг себя. Ева же, наоборот, светилась теплотой и чувственностью, обжигая страстностью.
Я вскочил с кровати и, перекрыв проход в ванную, схватил за плечи.
– Я не могу разругаться с тобой сейчас, - честно признался я, глядя вглубь ее непокорных глаз.
– Я не смогу справиться с сегодняшним днем, если мы не наладим отношения.
– Тогда перестань убеждать меня, что все в порядке, когда сам едва держишься!
Я разочаровано зарычал.
– Я не знаю, что мне с этим делать. Не понимаю, как то, что Крис узнал обо всем может что-либо изменить.
Ее подбородок приподнялся.
– Он беспокоится о тебе. Ты позвонишь ему?
Я отвернулся. Мысль о том, что я снова увижу своего отчима, заставила желудок сжаться.
– В каком-то смысле мне придется поговорить с ним. У нас совместные дела.
– Ты предпочел бы избегать его. Скажи, почему?
Я отошел от нее.
– Мы не собираемся становиться лучшими друзьями, Ева. Мы едва виделись и раньше. Я не вижу никаких причин, чтобы это изменить.
– Ты злишься?
– Боже! С какого хрена я должен облегчать его душевные муки?
Я двинулся в сторону душа. Она последовала за мной.
– Ничто не может помочь ему почувствовать себя лучше, и я не думаю, что он ждет этого от тебя. Он просто хочет быть уверен, что ты все это пережил.
Я зашел в душевую кабинку и включил воду. Ее рука легла мне на спину.
– Гидеон…, ты не можешь просто задвинуть свои чувства в дальний ящик. Если конечно не хочешь повторения вчерашней ночи. Или очередного кошмара.
Упоминание моих кошмаров заставило меня развернуться к ней.
– По-моему, две предыдущие
Ева не пугалась моей ярости, как другие, и это разозлило меня еще сильнее. Бесчисленные отражения ее обнаженного тела только усугубляли ситуацию.
– Во вторник ночью ты совсем не спал, - не сдавалась она.
– И прошлой ночью был так измотан, что едва сомкнул глаз.
Она не знала, что я спал несколько часов в соседней спальне, и никогда об этом не узнает.
– Что ты от меня хочешь?
– Причем тут я! Это поможет тебе, Гидеон. Разобравшись с этим, мы сможем строить планы на будущее.
– Планы? Я и так с этим отлично справляюсь. Вчера на лице Криса отлично читалась жалость. Как и на твоем! Не нуждаюсь я ни в чьем сочувствии, черт побери. И их чувство вины мне на хрен не нужно.
Ее брови взлетели вверх.
– Не буду отвечать за Криса, но на моем лице не было жалости, Гидеон. Может быть, понимание, потому что я знаю, что ты чувствуешь. И конечно же боль, потому что наши сердца связаны. Когда тебе больно, то и мне тоже. Тебе придется с этим разобраться, потому что я люблю тебя и буду любить всегда.
Ее слова разрывали меня на части. Потянувшись, я ухватился за покрытое рябью стекло душевой кабины.
Оттаяв, она подошла ко мне и обняла. Я опустил голову, впитывая в себя ее тепло. Ее запах, чувства. Свободной рукой я спустился к ее бедрам и крепко схватил за ягодицу.
Я уже не тот человек, которым был при нашей первой встрече. В чем-то я стал сильнее, но в другом, стал уступать. И с этой слабостью приходилось бороться. Мне было свойственно бесчувствие, но сейчас…
– Он не считает тебя слабым, - прошептала она, прочитав мои мысли. И прислонилась щекой к моей груди.
– Никто не сможет. После всего, через что ты прошел..., чтобы стать тем, кто ты есть. Это сила, милый. И я впечатлена.
Мои пальцы впились в ее мягкое тело.
– Ты необъективна. Потому что влюблена в меня.
– Конечно, влюблена. Иначе и быть не может. Ты удивительный, идеальный…
Я фыркнул.
– Идеальный для меня, - исправилась она.
– И с тех пор, как ты принадлежишь мне, это очень хорошо.
Я притянул ее к себе, а потом затащил под теплые струи воды.
– Чувствую, как что-то изменилось, - заметил я.
– Только пока не понял, что именно.
– Мы выясним это вместе.
Ее руки пробежали по моим плечам и спустились к рукам.
– Только не отталкивай меня. Ты должен перестать защищать меня, особенно от себя самого.
– Я не могу причинить тебе боль, Ангел. Не могу так рисковать.
– Как хочешь. Я все равно справлюсь с тобой, Ас, как только ты отобьешься от рук.
Будь это правдой, я бы вздохнул с облегчением.
Я решил сменить тему во избежание ссоры, способной испортить весь день.
– Я тут подумал над изменениями пентхауса.