Пленительные объятия
Шрифт:
Довольная собой, испанка приосанилась и подошла к Стефану.
— Где вы прячетесь от меня целый вечер, а, дорогой? — спросила она, нежно поглаживая кончиками пальцев ладонь старика. — Я уже устала ждать, когда вы наконец пригласите меня на танец. Идемте же!
— Идемте, идемте! — залепетал тот с выпученными от изумления глазами. — Я просто думал, что вы слишком заняты гостями, чтобы беспокоиться о моей скромной персоне. Но, если честно, я весь вечер ждал именно этой минуты.
Бешено кружась в танце, Сирена заливалась звонким серебристым смехом
— Как все-таки счастливы замужние женщины, — проговорила Сирена, смиренно потупив очи. — Они отправляются с балов и приемов вместе со своими супругами и проводят ночь вместе.
— Да, брак — такая штука, — явно нервничая, ответил Стефан, — о нем долго можно говорить…
Старик сам не верил своей удаче. Надо вести себя с предельной осторожностью, чтобы не отпугнуть красотку. Черт возьми, она завела речь о замужестве! Да ведь это исполнение всех его желаний, лучшая награда за непрестанно возносимые Богу молитвы!.. Господи Иисусе! Сколько же может стоить Сирена? По самым скромным подсчетам — миллионы! С ума сойти…
— Дорогая, если бы я знал, что вы отважитесь заговорить на эту тему, — пробормотал Стефан со всей доступной ему в таком положении сдержанностью, — то давно бы уже предложил вам руку и сердце. Однако я понимаю, что мне, старику, нечего надеяться на брак со столь роскошной и столь молодой еще женщиной, как вы, леди Кордес!
— Стефан, я не верю своим ушам! — с тонко разыгранным изумлением воскликнула Сирена. — Вы, кажется, сделали мне предложение?!
— Ах, если бы я был достаточно смел для этого, то… ну, скажем, понимаете… попросил бы вас стать моей… м-м-м…
— Ну так просите же! — поторопила Сирена своего избранника, раздраженная тем, что он так бездарно мямлит и мнется.
— Дорогая, будьте моей… э-э-э… Согласны ли вы на то, чтобы… Словом, я хочу…
Стефан мысленно проклинал свою идиотскую робость. Сколько раз он наедине с собой репетировал эту сцену, прикидывал, что сказать, как повернуться, как изобразить на лице улыбку, и вот теперь, когда дошло до дела, внезапно растерял все свои домашние заготовки и не может произнести ни одной хоть сколько-нибудь вразумительной фразы.
— Ну хорошо, хорошо, — сказала Сирена, чувствуя, что ее терпение на исходе, — я согласна быть вашей женой! Когда свадьба?
— Камилла и Риган венчаются через неделю или что-то около того. Мы поженимся сразу вслед за ними.
— Слишком долго ждать, дорогой. Я предлагаю обручиться тайно, а потом, как раз в день свадьбы Камиллы, объявить о нашем браке. Разве это не романтично, по-твоему?
Сирена говорила и сама не верила своим ушам. Как могла она решиться на подобный фарс, если ее сердце принадлежит Ригану? Страшный вопрос…
В эту минуту один из музыкантов подошел к хозяйке бала и протянул ей гитару. Сирена извинилась перед Стефаном и, торопясь избавиться от гнетущих ее мыслей, взбежала на помост, где для певицы был
Движимый внезапным импульсом, Риган оставил своих собеседников и стал протискиваться сквозь толпу к сцене.
Зеленый шелк платья делал Сирену похожей на только что выбравшуюся из воды русалку. Ван дер Рис буквально пожирал ее взглядом. «Черт, — стиснул он зубы, — неужели так никогда и не удастся вырвать из сердца эту сказочную красавицу?!»
Хозяйка тем временем удобно устроилась на стуле и стала легонько перебирать струны, чем мгновенно привлекла к себе внимание гостей. Их толпа, словно приливная волна, хлынула к сцене и сразу же оттеснила Ригана в сторону, так что тот вынужден был удовольствоваться не самым завидным местом в тени какого-то полуголого платана.
Манера пения Сирены отличалась сдержанностью и спокойствием, за которыми, однако, угадывалась пылкая, почти необузданная страсть. Зрители были заворожены красотой баллады, и больше всех — Риган. Он понимал, что это ради него поет Сирена, к нему взывает! Ее голос грозил растопить ледяные преграды, разделявшие двух некогда счастливых супругов.
Музыка волшебной пеленой окутала Ригана, и он, забыв обо всем на свете, стал продираться сквозь толпу к сцене. Ему хотелось только одного: быть подле своей возлюбленной, каждой клеточкой тела впитывать в себя этот голос, столь же чарующий и столь же гибельный, как голоса древних сирен…
Внезапно внимание Ригана привлекла масляная лампа, вычерчивающая огненные дуги над головой хозяйки. Пламя как-то неуклюже и дико металось из стороны в сторону, что при почти полном безветрии не могло не показаться странным. На секунду ван дер Рис отвернулся, заслышав в кустах подозрительный шорох, и в этот самый момент — слишком поздно! — лампа сорвалась с проволоки, крепившейся к ветвям соседних деревьев, и полетела вниз.
— Сирена! — закричал Риган таким страшным голосом, что испанка испуганно вскочила со стула.
Это спасло ей жизнь. Лампа, вместо того чтобы сокрушить жертву, с треском разбилась о дощатый помост. Горящее масло брызнуло леди Кордес на платье, и тончайший шелк покрылся оранжевыми язычками пламени.
Риган мгновенно прыгнул на сцену, чтобы помочь Сирене, но там уже воцарился настоящий ад. Толпа завизжала от ужаса и хлынула прочь, подальше от опасного места. Ван дер Рис нетерпеливо озирался кругом, желая отыскать хоть что-нибудь, чем можно было бы погасить огонь.
— Дайте скорее ваш плащ! — закричал голландец, увидев сэра Лэнгдома, который так же, как и остальные, пятился назад с выражением дикого ужаса на лице. — Ваш плащ! Немедленно!
Стефан явно ничего не соображал от испуга.
Недолго думая, Риган соскочил на землю, подбежал к старику и, сорвав с него алую сатанинскую накидку, бросился обратно к Сирене. Он обвернул ее плащом и, взяв на руки, сошел с помоста.
Вслед за ван дер Рисом многие также опомнились и взялись за дело. Слуги бегали взад-вперед с цветочными кадками и сыпали в огонь влажную маслянистую землю.