Пленница для двоих
Шрифт:
— Мих, не нужно.
Повторяю, но сама к губам припадаю. Поцелуи с ним похожи на то, как летом слаш* пьёшь. Мозги замерзают, всё леденеет и хреново становится. А остановиться не можешь. Сильнее губами трубочку обхватываешь и тянешь, пока не закончится окончательно.
Только Миха не напиток изо льда, он лава уничтожающая, и он не кончается. Вдавливает, губы кусая, а ладонь сжимает на ноге, выше поднимаясь. Резко лобок накрывает и клитор сжимает.
— Нет, — стону, бёдра вскидывая. Это неправильно, так не правильно. Вчера один меня подобно
— Да, кис, да. Тёчешь на мою руку, смазкой исходишь. Хорошо же, — нагло давить продолжает, чувствительное местечко лаская. Обводит по кругу, едва прикасаясь. А меня током бьёт. — Врать мне плохая затея, кис.
— Мих, я… Я не могу. Ты… Пожалуйста.
Заикаюсь, обрываюсь на каждой мысли. Хнычу, стоить напор усилить и губы мои словить. Не делает ничего не обычного, мягко двигается, а меня кроет. Желанием топит, выбраться не давая. Сама чувствую, насколько влажно между ног, жарко. Как каждое его движение откатом накрывает, не давая справиться со всем.
Это неправильно, так неправильно. Себя ощущаю шлюхой, у которой нет власти над телом. Которая перед первым ноги раздвинет, стоит мужчине её к себе прижать. К телу накачанному, необъятному. Силой надавить, чтобы каждой струной души чужую власть признала.
Но лучше бы так, лучше бы нимфоманкой конченной была или просто шлюхой, которой плевать на имена. Так бы легче было, проще. Признать, что я такая распутная и с этим ничего не поделаешь.
А ведь я не такая. Повторяю подругам, что секс это обмен энергией, а сама эту энергию коплю. Выплеснуть не могу, довериться другим. Подпустить, как когда-то с другим сделала. Ошиблась, обожглась. Так, что кошмары по ночам, крик на губах застывший.
Ни от кого так не вело, не прижимало, как от Князя с Михой. Каждый раз на меня давили, а тело неправильно реагировало. Навстречу рвалось, узлом желания все внутренности скручивало. Никто другой, только эти двое.
Это неправильно, неуместно. Их двое, опасных мужчин, которые играют со мной. Просто трофей перетягивают, кому достанусь. Не я важна, а победа. А мне никто из них не подходит, только разрушат те кусочки, из которых теперь моя жизнь состоит.
— Такая сладкая киса, — отрывается от губ, поцелуями к шее сползая. — И ещё слаще будешь на моем члене крутиться.
— Хватит, — всю силу в хватку вкладываю, сжимая запястье Михи. Не хочу, чтобы он останавливался, но заставляю прекратить. — Я не хочу, Мих, нет! Или силой возьмёшь?
Упрямо смотрю, с огнём играя. Миха спокойней, безопасней Князя. Но его тоже довести можно. До гнева и срыва контроля всего, когда пожалею, что игру затеяла. Но мужчина на свою сторону кровати падает, ругаясь тихо.
— В этот раз, кис, — произносит в итоге. — Только сейчас ты могла стонами просить тебя трахнуть и на попятную пойти. Уяснила? В следующий раз я не стану слушать твою ложь.
* слаш — фруктовый или молочный лёд, густой напиток.
Глава 11.
— Рекомендую яичный рулет, — пожилая дама рядом со мной останавливается в ресторане. — А вот колбасу лучше не брать, она была вчера на ужин.
— Спасибо.
Улыбаюсь сдавлено, осматриваю стол с закусками. Завтрак в отеле через десять минут заканчивается, а я не могу придумать, чего хочу.
И это не только о завтраке.
Унеслась в душ, словами Михи обожженная. Кожа горела в местах, где он касался. Я под горячей водой долго простояла, стараясь его следы смыть. Убрать все сомнения и мысли дурные, которые в голове кружились. Желание назад вернуться, к мужчине прижаться. Самой целовать, пальцами по груди широкой проходясь. И хуже от того, что если бы в номере оставался Князь, меня бы так же туда тянуло.
Непонятные, нелогичные чувства. Когда сразу двое нравятся. Не больше, не меньше. Одинаково на куски рвут, своими улыбками и словами пошлыми. Фантазиями, как с ними будет. Опасно, остро, но обязательно хорошо. Только если мои лучшие подруги смогли найти счастье с мужчинами из криминальной сферы, то мне подобное не светит.
Нет ни одного адекватного примера, как можно отношения втроём построить. Словно это примет кто-то, да даже сами мужчины. Мыслям усмехаюсь своим.
Отношения.
Ха, какая же я наивная. Всё ещё осталась, хотя зарекалась другим верить.
Да даже один на один не уверена, что нужна Князю и Михе. Соревнования дух, желание первым быть. Признаю, что я красивая, особенно в последнее время, когда в руки себя взяла и каждую клеточку до идеала довела. И, может, мужчины хотят меня, не упускаю. Даже, всякое чудо случится, не только на одну ночь.
Но мне не подходит. Мне вообще много чего не подходит в этой жизни после подростковых глупостей. Тогда всё так просто было, легко. А сейчас сложно. Где инструкция к взрослой жизни, которую мне выдать забыли?
— Идём, — женщина не отстаёт, за собой тянет. — У меня столик с лучшим видом.
Не уверена, что вид может быть хорошим в небольшом городе, но согласно киваю. Следую к столику у окна, где сложены вещи старушки. Улыбаюсь благодарно и смотрю на свой скудный завтрак из молочной каши, бутерброда и рулета, расхваленного новой знакомой.
— Меня Валентина зовут, но многие баб Валей зовут, — улыбается и подталкивает ко мне сыр, которого на раздаче не осталось. В старушке удивительно две сущности смешиваются. Вроде интеллигентной натуры и при этом мелькает что-то удивительно знакомое, как у бабок возле подъезда. — Ишь молодёжь пошла, обычно представляются в ответ.
— Тиса. Мстислава.
— Славянское имя, красивое. Эта мода непонятная, имена сокращать. Такие красивые, а так рубаете.
— Вы же тоже сократили, — баб Валя смеётся задорно, подмигивая. С ней даже думать не успеваешь о плохом, скорее удивляешь радости и энергии в таком возрасте. — А что вы в Благовещенске делаете?