Пленница греха
Шрифт:
Чариз открыла рот, чтобы завизжать, но с губ сорвался лишь всхлип, когда толстяк рванул ее за волосы.
— Заткнись, сука.
— Пустите меня! — сдавленно кричала она, пытаясь нащупать в кармане пистолет.
Влажная от пота ладонь никак не могла нащупать ручку.
— Я отпущу тебя, — сказал матрос, причмокивая толстыми губами, словно предвкушая вкусную еду, — как только получу свое. И если ты прекратишь вопить. В противном случае я сверну тебе шею, красотка.
Все ее старания, все мучения, упорное сопротивление
— Отойдите от нее!
Этот окрик, резкий и властный, как удар острой как бритва сабли, прорезал кокон ужаса, опутавший Чариз.
«Сэр Гидеон здесь. Я спасена, спасена».
Ее бешеный пульс замедлился до радостного гимна благодарности. Чариз перевела дух. И тут же вскрикнула — обожгло болью ребра. Она вдруг почувствовала, что еще не оправилась после вчерашнего избиения. Растянутая рука пульсировала болью.
Главарь банды ослабил хватку. Она вырвалась и, прижавшись к стене, медленно осела.
Матрос отошел в сторону на шаг, чтобы взглянуть на человека, вошедшего в переулок. Чариз наконец увидела Гидеона. Она поежилась, глядя на его лицо. Глаза его горели гневом. Он выглядел сильным, храбрым, уверенным. Смертоносным.
— Иди сюда, приятель.
Матрос сложил руки на мощной груди. Он был гораздо шире Гидеона. Шире и мускулистее. Его приятели окружили его непробиваемой стеной.
— Оставьте ее в покое.
Гидеона, казалось, нисколько не впечатляло очевидное преимущество в силе противника. От голоса его мороз пробирал по коже.
Главарь банды презрительно хмыкнул:
— И кто меня заставит, мальчуган? Ты?
Гидеон уверенно поднял руку. Полированное дуло его пистолета тускло блестело.
— А, очень мило. — Главарь насмешливо взглянул на пистолет, в то время как его дружки благоразумно расступились. — Ты забыл, что нас здесь четверо.
— Если я убью тебя, у твоих дружков пропадет охота продолжать эту игру. — Он говорил без страха, будничным тоном. Чариз не могла не восхищать его отчаянная храбрость. — Если вы не отпустите леди, я буду стрелять.
Чариз очнулась от ступора. Наконец она нащупала оружие в кармане пальто.
— Если только я не выстрелю первой.
Чариз подняла пистолет. Пистолет она держала так, словно он был продолжением ее руки.
— Расступитесь.
— Черт, откуда эта штуковина? — пробормотал один из матросов, попятившись.
— Стоит ли девчонка риска? — спокойно, без пафоса сказал Гидеон, продолжая целиться в главаря.
Чариз переводила взгляд с матроса на Гидеона и обратно. На лице матроса бравада спорила с опасением за свою жизнь. Адамово яблоко выразительно двигалось. У Гидеона плечи были напряжены, подбородок решительно выдвинулся вперед. Рука его ни разу не дрогнула. Она не сомневалась, что в случае необходимости он выстрелит без колебаний.
Матрос, вероятно,
— Да черт с тобой, бери эту шлюху и делай с ней что хочешь. Ее щель не стоит того, чтобы получить пулю.
— Сара, идите сюда. — Сквозь шум в ушах она слышала хруст льда в голосе Гидеона. — Теперь вы в безопасности.
Пистолет вдруг показался ей тяжелее булыжника. Рука ее опустилась. На подгибающихся ногах она пошла к Гидеону. Ей отчаянно хотелось прикоснуться к нему, но что-то в нем заставляло ее сдерживаться.
— Вы дадите нам уйти отсюда, не чиня препятствий.
Гидеон не смотрел на нее. Он продолжал целиться главарю в грудь.
Привычная и уверенная властность его голоса произвела эффект. Никто из четырех матросов не попытался их остановить. Сердце Чариз билось где-то у горла, каждый шаг давался ей с огромным трудом. Дадут ли им на самом деле спокойно уйти?
Им это почти удалось. Они уже повернулись лицом к улице, когда Чариз услышала за спиной сердитый окрик:
— Черт возьми! Нас четверо, а он один. Давай проучим ублюдка!
И тогда у них за спиной застучали тяжелые сапоги.
— Бегите! — закричал Гидеон. — У меня пистолет. Со мной все будет в порядке.
Чариз подхватила полы пальто и бросилась наутек. Она бежала, не ощущая боли в избитом теле.
Но они опоздали. Матросы перекрыли выход. Чариз резко остановилась. Сердце колотилось как бешеное.
— Держитесь за моей спиной, — коротко бросил ей Гидеон, заслоняя ее своим телом от матросов.
Грубые, красные от гнева лица не предвещали ничего хорошего.
Дрожа, она прижалась к стене. Кровь гудела у нее в ушах так громко, что она едва слышала то, что происходит вокруг.
— Вы совершаете ошибку, — сказал Гидеон так, словно эти четверо не представляли ровным счетом никакой угрозы.
Он все еще держал пистолет, но, как догадывалась Чариз, не хотел стрелять из опасения, что может попасть в кого-то из случайных прохожих.
— Никакой ошибки, мой сладенький. — Уверенность вернулась к главарю. — Мы позабавимся с тобой, а там настанет очередь девчонки.
— Я так не думаю.
Чариз не видела его лица, но она знала, что он усмехается.
Чариз открыла рот и завизжала как можно громче. Каменные стены отразили ее крик многократным эхом.
— Гидеон!
Она поднялась и привстала на цыпочки. У входа в переулок показался Акаш. Рядом с ним Талливер. Слава Богу. Должно быть, они были неподалеку и услышали ее крик.
Матросы бросились на вновь пришедших. Замелькали кулаки и сапоги. Удары перемежались со стонами.
И эта сцена насилия перенесла ее в тот ужасный день, когда Хьюберт избил ее. Она присела и накрыла голову руками, прижимаясь к стене. Дрожа, она прижимала больную руку к груди и молилась о том, чтобы этот кошмар поскорее закончился. Она зажмурилась, борясь с подступившей тошнотой.