Пленник ада
Шрифт:
— Привет, Керсти! — утробным голосом произнес, преграждая им дорогу, кенобит, голову которого украшали забитые гвозди. — Я же говорил, ты не выйдешь из лабиринта.
Керсти опустила руки, мысленно прощаясь с жизнью.
— Больше никаких отсрочек! — другой демон проверил пальцем остроту своего серпа. — Мы не позволим тебе больше дразнить нас.
— Пришло время поиграть и нам, — заключил третий с жабьим лицом, покрытым складками.
— Подождите! — внезапно вспомнила Керсти и полезла в карман брюк.
— Никаких сделок, Керсти! — остановил ее кенобит. — Мы хотим испытать
— Сделок не будет. Просто информация, — пообещала Керсти. — Просто информация.
— Ну давай, продолжай, — согласился демон. — Но если ты нас снова обманешь, деточка, о твоих страданиях пойдут легенды даже в аду.
Вытащив свернутую пополам вырезку из журнала, Керсти протянула ее кенобиту с гвоздями на голове. Выражая недоумение на своем бескровном лице, тот взял ее и повертел в разные стороны, всматриваясь в фигуру человека с лопатой.
— Ну, и что это? — изрек он, приготовившись выслушать очередной бред Керсти. — Этот тоже ускользнул от нас, как Фрэнк?
— Нет, — спокойно ответила Керсти, глядя прямо в карие глаза кенобита. — Этот не ускользнул. Это ты!
Демон еще раз вгляделся в лицо археолога и сказал:
— Ерунда, я…
— Это ты! — оборвала его Керсти. — Ты не всегда был такой. Ты был человеком. Вспомни! — она обвела взглядом всех четырех кенобитов. — Вспомните все свое прошлое! Подумайте…
— Достаточно, — прервал поток ее красноречия демон с растянутой на штырях шеей и спицей в носу.
— Подожди, — остановил его первый первопроходец потайных зон сознания. — Я вспоминаю…
На его лице застыла маска задумчивости, глаза устремились вверх, куда-то к каменному своду, потрескивавшему время от времени. Воспоминания проявились в его мозгу сначала неясными очертаниями, но затем они становились все более четкими и, наконец, пронзили его сознание сильнее, чем забитые в череп гвозди.
Пробковый шлем, кобура с высунутой из нее ручкой крупнокалиберного пистолета, часы, показывающие точные лунные фазы… Сам он сидит на полу. На нем светлая рубашка, небрежно повязанный галстук. Черные волосы, откинутые назад, открывают раннюю лысину. Вокруг свечи пламя колеблется под неощутимым сквозняком. Пентаграмма с разорванной окружностью и буквами J.H.S. На его ладони лежит шкатулка. Орнамент светится тусклыми бликами.
То же самое когда-то видел Желтый Император, призывая на помощь Солнце.
Но на что он нажимал? Может быть, на этот круг в центре одной из сторон? Он погладил по рисунку. Из шкатулки послышался треск, и голубые искры на миг выхватили затемненные углы комнаты. Он провел по периметру окружности. Шкатулка вновь взорвалась в руках сонмом ослепительных огоньков. По граням от края до края пробежал импульс.
— Caput mortnum, imperet tigi Dominus per vivum et devotum serpentem!..
Эрик Симплтон огляделся, ища источник голоса, но не нашел его. Комнату покрыл еще более непроницаемый мрак. Только свечи освещали пентаграмму, отбрасывая по сторонам длинные тени и создавая этим что-то похожее на колеса телеги со спицами, сходящимися в центре.
— Cherug, imperet tigi Dominus pier Adam Jot-Chavah!..
Центр коробочки
Археолог с замиранием сердца следил за движением шкатулки.
— Aquika errans, imperet tibi Dominus per alas tauri!..
Шар разделился на четыре части, медленно расползающиеся по сторонам, открывая адский цветок.
Симплтон нагнулся, чтобы заглянуть в недра бутона. Из цветка вырвалась цепь и растянула его руки в стороны. Шкатулка упала, выбрасывая из себя все новые и новые цепи, скручивающие этнографа.
Он грохнулся на пол, но тут же цепи взмыли вверх, подтягивая его к потолку. Невидимая рука стала выдергивать у него из головы по одному волоску.
— …Licifer! Baal-Zcbub! Moloch! Astaroth! — крутилась в голове молитва.
Направляемая невидимой волей, к лицу его подлетела бритва, до этого лежавшая на столе и разрезала кожу на ровные квадраты. Откуда-то появившийся молоток методично забил гвозди в пересечения окровавленных рубцов.
Демон дернул головой, пытаясь отбросить воспоминания, но они уже крепко засели в его пробитой гвоздями черепной коробке.
— Понимаете, вы все когда-то были людьми, — обратилась к кенобитам Керсти, заметив, что фотография произвела на них определенное воздействие, и желая закрепить полученные результаты.
Кенобит, щеки которого протыкала стальная проволока, сходившаяся где-то за спиной, в задумчивости посмотрел на Керсти и потер своей ужасной рукой себя по виску.
Дверь, ведущая в клинику, затрещала и вывалилась в туннель, подняв клубы пыли. В проеме показался доктор, раскачивающийся на длинном хоботе шланга. На губах его играла победоносная улыбка, а из пальцев высовывались окровавленные кинжалы, заглатываемые змеями.
— Иди сюда, Тифони! — проскрипел он. — Я твой папа и доктор. Я помогу тебе в лечении твоей продолжительной болезни.
Тифони вжалась в каменные изломы туннеля.
Кенобиты, оторвавшись от своих мыслей, повернули головы по направлению к вошедшему, сменяя милость на гнев.
— А-а, — доктор посмотрел на них. — Без крови здесь не обойтись. Хорошо!
Кенобиты взирали на него с выражением решимости на лицах. Сзади них из пола выполз деревянный столб с цепями наверху. Он кружился на своей оси, скрипя в раскручивающих его блоках.
Доктор, шевеля змеями на своих руках, подплыл к ним, крепко связанный с держащим его резиновым рукавом.
Кенобит, бывший некогда Эриком Симплтоном, метнул взгляд в угол каменного подземелья, выпуская из рук журнальную вырезку с фотоснимком. Мимо пронесся крюк, вонзаясь в доктора.
Демон повернул голову в другую сторону — опять просвистел крюк. Столб при каждом своем повороте выкидывал по паре цепей. Они свистели со всех сторон, попадая в висевшего в воздухе доктора. Тело его кровоточило от пронзавших его крючьев. Змеи на его руках словно по команде втянули внутрь свои безобразные головки и, повернувшись где-то внутри, выставили длинные хвосты, покрытые чешуйчатой кожей. Молниеносный удар — и цепи ослабли, рассеченные пополам. Доктор засмеялся, оглашая неистовым хохотом каменные стены и не замечая своих кровавых ран.