Пленник золотой любви
Шрифт:
Мы преодолевали череду бесшумных полутемных цехов. Я плавно двигался сбоку от хозяйки мясокомбината, выдерживая почтительную дистанцию, чтобы не напугать ее.
– А у меня нет совести, – глубоко вздохнула Лиза.
– Почему ты так думаешь? – удивился я.
Неужели предсказание пернатой ведьмы сбылось?
– Я учусь на адвоката, – шутливо вскрикнула Лиза. – Всем известно, что адвокаты – самые бессовестные люди, – она немного помолчала, робко опустив глаза. – Прости меня за то, что запретила тебя кормить. Не знала, что ты существуешь. Думала, все надо мной
Ее широкие губы слегка вывернулись.
– Можно ли сердиться на радушную хозяюшку? – я остановился.
– Я компенсирую неустойку, – Лиза закрутилась, раскинув руки. – Поверь, ты будешь купаться в крови.
– Но я вовсе не испытываю желания в ней купаться, Лизонька. Мне бы только наполнить живот.
– Ну почему, Тиша? Искупаться было бы прикольно, – девушка мимолетно коснулась моих холодных пальцев и спрятала руку за спиной.
Мы продолжили путь.
– А тебе хотелось бы поплавать в холодном борще? – в моем голосе проклюнулся зародыш раздражения. – Лично я считаю: еда создана для того, чтобы ею питаться, а реки с морями и озерами созданы для того, чтобы в них купаться.
– С тобой интересно болтать, – Лиза мельком обернулась. – Нет, правда.
– Благодарю за комплимент, – я придержал перед ней дверь прохладного цеха, занятого разобранными механизмами.
– Здесь, уж извини, Тиша, не свежатинка. Это мы приберегли на кровяную колбасу, – Лиза подошла к пластмассовому баку и похлопала его по крышке. – С рогаликов… Мы так зовем крупный рогатый скот, если ты не в курсе. Короче, тут все твое, – она обезоруживающе заглянула в мои глаза. – Ешь. Приятного аппетита. Не буду стоять у тебя над душой и портить тебе настроение.
Девушка отступила на пару шагов и прислонилась к конвейеру.
Неудобно было питаться в ее присутствии. Но и выгнать ее из цеха я не посмел, а на борьбу с голодом не осталось сил.
Я отвернул крышку бака, наклонил его и, задержав дыхание, глотнул содержимого. В то же мгновение голод окончательно меня поработил. Угощение показалось достаточно вкусным, несмотря на то, что кровь некоторое время находилась вне холодильной камеры. Я был счастлив получить и такую пищу, инстинкт выживания поборол дворянскую привередливость.
Не производя над собой усилий, чтобы оторваться от пластмассовой жертвы, я долго пил кровь. Мои редкие мысли отражали процесс питания. Я старался прислушиваться только к себе – к равномерным вдохам и выдохам, к учащающемуся сердцебиению, к разливающемуся по телу теплу жизни, согревающему прохладную жидкость, которой во мне становилось все больше. Присутствие рядом постороннего существа раздражало. Я не заострял внимания на девушке, стоящей недопустимо близко, но ощущал на себе ее внимательный взгляд. Хозяйка мясокомбината наблюдала за мной…
Глава 10. Ее собственность
Кормежка – интимный процесс для вампира. Жажда крови делает нас уязвимыми. Пока мы заняты едой, нас легче убить. А после обильного ужина мы нуждается в отдыхе,
Дышать стало намного тяжелее, я почувствовал кожей, что распрямились косички свитера на животе, но мое тело помнило длительный голод и не желало отпускать долгожданную жертву. Лишь когда втянутая струйка крови вылилась обратно в бак, испачкав мои губы и подбородок, я отпустил добычу. Приподняв голову, сделал несколько вдохов ртом, регулируя дыхание. На душе скребло от мысли, что на меня по-прежнему смотрит Лиза.
Я отдышался, облизнулся и, набравшись смелости, повернулся к девушке. Лиза стояла на прежнем месте, взволнованная, но не испуганная. Прикрыв глаза, я умерил их свет. Надо было выглядеть спокойным, но я не мог успокоиться, хоть и наелся до отвала. Меня смущал вымазанный в крови подбородок. Салфеток или платков в карманах брюк я не носил, а утереться рукавом не позволяло благородное воспитание.
Лиза смело шагнула ко мне. Ее лицо отображало не робость, не брезгливость, а странное восторженное умиление. Она с улыбкой таращила на меня счастливые глаза. Человек может так смотреть на безобидного щенка или котенка, намочившего морду в блюдце с молоком, но никогда он так не посмотрит на поужинавшего вампира.
– Можешь вытереться этим, – сняв пестрый шейный платок, Лиза скомкала его как тряпку. – Прикинь, я ждала твоего негативного отзыва насчет залежавшихся отходов. Но, мне кажется, тебе понравился ужин. Я права?
– Нижайше благодарю вас, хозяюшка. Не кушал ничего вкуснее со времен человеческого бытия, – я взял платок из ее руки и отступил.
Лиза бесшумно засмеялась. Ее противоестественный восторг напугал и смутил меня. Инстинкт призывал к незамедлительному отступлению, советовал побыстрее вернуться в избу. Благодаря неумеренности в еде я теперь не мог протиснуться в вентиляционную шахту, и покинуть территорию завода должен был через проходную.
Путь к свободе загораживала собой красавица, обрадованная необычным знакомством. Лиза воплощала в себе женский идеал двадцать первого столетия, немного вульгарный, выставляющий напоказ соблазнительные округлости. Она будто сошла с обложки модного журнала.
В облике девушки я не нашел черт ее зловредных предков. Выразительные глаза с длинными ресницами, чуть вздернутый маленький нос, округлые ровные брови, полные губы, складный, как точно подогнанный под ширину скул подбородок – были несбыточной мечтой Поликарповых.
Остатки пищи с лица я удалил рукой и языком – не решился испачкать дорогой аксессуар. Вернув платок, снова отступил, но девушка меня настигла.
– Теперь, когда ты утолил жажду крови и не хочешь кусаться, тебя можно потрогать? – Лиза игриво пошевелила пальцами. – Ну хоть чуть-чуть?
– Не смею отказать в просьбе. Но тебе лучше этого не делать.
– Почему? Ты считаешь меня противной?
– Виноват, если обидел тебя ненароком. Вампиры не любят человеческих прикосновений. Защитный рефлекс перетряхивает все наши нервные клетки, если до нас дотрагиваются люди. Мы – враги по закону природы.