Пленники Долины
Шрифт:
Ланс не испытывал большого желания указывать Себастьяну, но посчитал, что заручиться поддержкой такого могучего союзника, как Роган, будет совсем нелишним.
– Не помешает, – согласился он, и мужчины направились к старавшемуся держаться раскованно «главарю».
Даже утомительная дорога в душном фургоне казалась теперь Заред увеселительной прогулкой. Ей еще повезло, что капитан определил на камбуз. Тут не так сильно воняло протухшей водой и существовало некоторое подобие свободы. Однако корабль по-прежнему оставался миром мужчин. Во все времена матросы считали, что женщина на корабле – верный признак грядущего несчастья. Большая часть команды могла бы еще смириться с присутствием Заред в качестве заключенной, но на правах второго кока – никогда.
Камнем
13
Релинги – стойки с продольными связями.
14
Ванты – тросы, укрепляющие мачты с боков.
Благо командный состав пользовался другим способом. Для капитана, его помощников и боцмана в носовой пристройке корабля были вырезаны специальные отверстия. Но и здесь дела обстояли не слишком гладко. Особенно во время качки, когда присевший возле отверстия человек, рисковал получить назад то, что он только что благополучно отправил вниз.
И еще один момент корабельного быта доставлял Заред огромное неудобство – тут нельзя было нормально помыться. Воды всегда не хватало, и использовать ее для мытья считалось преступлением. Заред очень удивляло, что люди предпочитают ходить засаленными и дурнопахнущими, нежели искупаться за бортом. Сама же она, наоборот, с удовольствием каждый день поливалась морской водой, услужливо подогретой теплым летним солнцем. Лишь для лица и волос приходилось клянчить у Тома пинту [15] пресной.
15
Пинта – мера жидкостей, равная 0,931 литра.
Кок ворчал, но никогда не отказывал. Старина Том был добродушным и по-детски наивным толстяком с небольшим дефектом речи – кок несильно пришепетывал. Честный малый, он охотно делился секретами, как из нехитрых корабельных запасов испечь лепешек или приготовить любимое лакомство матросов – корабельный пудинг. «Для этого, милая, – рассказывал Том, сидя на своей любимой скамье, – потребуется смешать муку, сахар, изюм и топленое сало. Чуть погоди, залей все это водой и тщательно размешай. Полученную массу помести в парусиновый мешок и опусти в кипяток. Вари столько же, сколько варишь рис».
Но лепешки и пудинг готовились лишь по выходным или праздникам. В обычные дни команда, и даже сам капитан, страдали от еды невысокого качества. Солонина в бочках быстро портилась; воду набирали из рек, не проверяя ее качества. Для предотвращения гниения скоропортящихся продуктов использовали соль и перец. Пересоленное мясо требовалось перед употреблением вымочить в пресной воде. Но ее запас на корабле был строго ограничен. Недостаточно вымоченное мясо не лезло даже в самую «луженую» глотку.
Пытаясь внести разнообразие в дневной рацион, матросы придумали некрасивое на вид, но сладкое кушанье. Для этого они растирали сухари, смешивали их с салом, сахаром и разбавляли получившееся тесто водой. «Собачье лакомство», – называли они плод своей фантазии. Заред как-то довелось попробовать «эту гадость» – так окрестила она сладкое жирное пюре.
Дни пролетали незаметно. Девушка с утра до вечера
От соленой воды руки быстро покрылись трещинками, кожа на лице обветрилась и шелушилась, начали кровоточить десны.
– Первые признаки цинги, – объяснил причину недомогания Том. – Тебе, милая, надобно капустой не побрезговать, – последовал совет умудренного кока.
Чтобы моряки не болели цингой, в их дневной рацион входила квашеная капуста. Но Заред никак не могла заставить себя съесть хотя бы ложку пахнувшей тухлыми яйцами лапшеобразной массы. В конце концов, видя, что помощница советам не внемлет, Том решился-таки поделиться с ней редким плодом, надежно запрятанным от крысиных посягательств в металлическую коробку. Кряхтя и сетуя на упрямую молодь, кок взобрался на скамью и, с трудом дотянувшись до верхней полки, снял с нее небольшой сундучок. В нем лежали несколько желтых круглых плодов, покрытых шершавой кожурой.
– Держи, милая. – Кок протянул Заред один из них. – Или отрезай и ешь дольками, или выжми сок в чашку с водой. Пей по несколько глоточков перед едой – обязательно поможет, – заверил Том.
Сок оказался очень кислым, но, если в кружку, полную пресной воды, добавлять его по чуть-чуть, становилось даже вкусно. И действительно, через пару дней десны начали заживать.
Семнадцатый день плавания ознаменовался появлением на горизонте темной точки, превратившейся к обеду в хорошо известный всем капитанам торговых и военных судов корабль. Это была трехмачтовая каракка [16] , носящая гордое название «Приключение». Командовал ею Бальтазар Хоккинс. Встреча с этим человеком не сулила никому ничего хорошего. Каракка уступала галеону в скорости, но «Долгий путь» был перегружен, а его днище настолько обросло ракушками и водорослями, что судно утратило треть хода. Надеясь не иначе как на чудо, Уайтлоу приказал поднять приспущенные до сих пор грот– и форт-брамсели [17] .
16
Каракка – крупное трехмачтовое и двухпалубное судно.
17
Грот– и форт-брамсели – верхние паруса на грот– и фок-мачтах.
Задолго до того, как Грегори попал на «Долгий путь», ему доводилось несколько раз встречаться с Бальтазаром Хоккинсом и даже погулять вместе на каком-то празднике. Капитан каракки был человеком необычной судьбы. Родившись в семье сельского лекаря, он не пошел по стопам отца, а выбрал другой путь – поступил на корабль юнгой и вскоре прекрасно овладел искусством судовождения. Трудолюбием и настойчивостью ему удалось скопить денег на покупку первого корабля и совершить путешествие к западным берегам Сотсенда. Посетить земли, где, по легендам моряков, раскинулись золотоносные пески. Никаких особенных богатств он там не нашел, зато существенно дополнил географические карты, чем оказал огромную помощь Королевскому Обществу Мореплавателей.
Отец Конрада, король Гильдеберт, высоко оценил заслуги подчиненного и возвел его в паладины. Вскоре Хоккинса назначили капитаном самой большой во флоте каракки. По иронии судьбы название корабля полностью соответствовало отношению Хоккинса к жизни. Молодой капитан был дерзок и смел, от рождения обладал гибким умом и никогда не упускал возможности узнать что-то новое. Он освоил три языка, прекрасно знал географию, историю, литературу и философию. Но в противовес «книжным червям», как он снисходительно отзывался об ученых, свою тягу к знаниям Хоккинс охотно разбавлял многодневными попойками в портовых тавернах. В перерывах между чаркой-другой вина он всегда успевал черкнуть едкую эпиграмму, вызвать вздорного собеседника на дуэль или соблазнить девицу.