Пленники Долины
Шрифт:
Весь вечер Заред оказывала помощь раненым и освободилась только к полуночи. Почти не ощущая от усталости вкуса пищи, проглотила вареных бобов, запила горячим чаем и заторопилась к себе. Новенькая роба девушки выглядела так, будто бы ею драили палубу: покрытая бурыми пятнами и грязными подтеками, одежда доставляла сильное неудобство. «Хорошо, что не сдала старую, а так хотя бы есть во что переодеться», – порадовалась Заред.
Том вызвался самостоятельно дочистить картофель и не стал задерживать помощницу, видя, что она еле держится на ногах. Поднявшись в каюту, Заред в изнеможении
Девушку разбудил стук в дверь. Кто-то ломился в каюту, подкрепляя действия букетом изощренных ругательств. Плохо осознавая, что она делает, Заред подошла к двери и отодвинула засов. Разгневанный донельзя вахтенный прокричал ей прямо в лицо:
– Хватит дрыхнуть. Капитан велел принести ему еды.
– Но… – попыталась возразить девушка.
– Никаких «но». Давай на камбуз и смотри у меня, если задержишься! – пригрозил он ей.
– Сам смотри, – недовольно огрызнулась Заред.
Удостоверившись, что его поняли правильно, вахтенный отправился назад. Том помог Заред собрать ужин и проводил до дверей.
– Ты смотри там… поосторожнее. Грегори сегодня не в духе, – предупредил кок.
– На его месте любой был бы не в духе, – стараясь выглядеть уверенной, ответила Заред. – Да ладно, не переживай, все обойдется.
– Конечно, обойдется, – поддержал ее кок. – Я и не сомневаюсь.
Заред улыбнулась, как умела улыбаться только она, и, захватив поднос с едой, отправилась к капитану.
Грегори сидел на рундуке и, как ребенка, баюкал на руках полупустую бутылку рома. Мундир валялся на койке, из-под расстегнутой до пупа сорочки выглядывала волосатая грудь, на манжетах темнели пятна. Заред первый раз видела капитана в таком состоянии.
– Я уже устал ждать, – встретил ее упреком Уайтлоу. Он приложился к бутылке, сделал глубокий глоток и, поперхнувшись, выплюнул остатки рома. – Выпьешь? – протянул он ром девушке.
– Простите, сэр, но я не хочу, – отказалась Заред и, положив еду на стол, собралась уходить.
– Да погоди ты, – остановил ее Грегори. – Почему отказываешься? Ты же мой заключенный, а заключенный обязан выполнять приказания тюремщика. Вот я тебе и приказываю: пей.
Уайтлоу на нетвердых ногах подошел к столу и наполнил второй бокал. Расплескивая ром, капитан протянул его Заред. Девушка нерешительно пригубила угощение. Ром обжег рот, опалил нёбо и горячей струей устремился в желудок. Пойло драло гортань, словно только что вскипевшая вода. Из глаз девушки брызнули слезы, дыхание перехватило. Не в силах вздохнуть, Заред судорожно схватилась за грудь. Грегори, наблюдая реакцию пленницы, рассмеялся и, ласково поглаживая бутыль, пояснил:
– Лучший сотсендский ром. Шестьдесят градусов. Чувствуешь, как забирает?! Будто сам Флэа разливал. Уж что-что, а ром они делать умеют.
Заред перевела дыхание и, вытирая рукавом слезы, высказалась со свойственной ей прямотой:
– Гадость ваш ром.
– Гадость не гадость, а пить придется.
Разглядывая Заред, Грегори криво улыбался. Он успел до ее прихода приговорить половину бутылки и теперь быстро пьянел. Поблагодарив за угощение, Заред вновь попыталась покинуть каюту. Но в этот миг, отбросив
– А ты красива!
Забрав бутылку, капитан неожиданно обнял девушку. Заред, что есть силы, уперлась руками в его грудь, но Уайтлоу, как голодный зверь, и не думал выпускать только что пойманную добычу. Он смахнул рукой принесенный ужин и повалил девушку на мокрый от пролитого вина стол.
– Что с тобой? Что с тобой, моя дорогая? Ну будь же благоразумна! – исступленно зашептал Уайтлоу, целуя Заред в губы и одновременно пытаясь стянуть с нее робу.
Заред чувствовала, как возбудился капитан, как напряглось его тело. Она прижала локти, не позволяя себя раздеть. Тогда капитан рванул ткань. Послав мысленное проклятие добросовестным портняжкам, Грегори оставил куртку в покое и попытался стянуть с Заред штаны. Девушка вскрикнула, из глаз покатились слезы. Ей было ужасно обидно, что первым мужчиной станет человек, к которому она испытывает отвращение.
Подловив момент, Заред прижала колени к груди и, когда капитан навалился снова, что было сил ударила его ногами в грудь. Грегори грузно повалился на пол. Охнул и схватился за ушибленный бок.
– Вместо того чтобы подбадривать своих людей, вы запираетесь в каюте и напиваетесь как… как свинья! – гневно закричала Заред.
– Как свинья? – удивленно переспросил капитан, потирая ушибленное место. – Свиньи бывают разные: боровы, хряки. Надеюсь, ты хотя бы думала обо мне как о хряке? – Грегори скорчил богомерзкую рожу.
– Отпустите меня, – мягко, но настойчиво попросила Заред.
Не обращая внимания на просьбу, капитан продолжал:
– Ты знаешь, если отбросить неосознанные детские влюбленности, я никого еще не любил по-настоящему. А теперь я сдохну, так и не узнав этого чувства. – Уайтлоу хрипло рассмеялся.
– Мне очень жаль, что вам не повезло, но вы ошибаетесь, если думаете, что я могу вам чем-то помочь, – холодно ответила пленница.
– Ужин жалко, – Грегори поднял с настила яблоко.
– Не надо было швыряться едой, – сверкая глазами, упрекнула капитана Заред.
– Так… что ты там принесла?..
Грегори встал на четвереньки и пополз подбирать пищу. Наткнувшись на солонину, полил ее ромом, стряхнул и впился зубами.
– Все действительно так плохо? – спросила Заред. – Нас потопят?
– «Нас», скорее всего, повесят, – глупо хихикнул Грегори, – а потом бросят за борт. Что будет с остальными – не знаю. Моих помощников вздернут на рее, а как Бальтазар поступит с командой и каторжанами – мне неизвестно. Одно могу сказать точно – Хоккинсу нужен корабль, и топить его он не станет.
Набивая рот мясом, Грегори тоскливо продолжал:
– Думал, что хотя бы будет что вспомнить перед смертью.
В голосе капитана звучала обида. Самая обыкновенная мальчишеская обида. Словно в разгар интереснейшей игры строгие родители позвали сына домой. Внезапно Заред стало жалко Уайтлоу. Она присела рядом и попыталась его подбодрить:
– Мой отец всегда говорил, что из любой ситуации есть выход. Только люди не всегда хотят его искать. Проще сесть и опустить руки.
– Жаль, что я не был с ним знаком, – усмехнулся капитан.