Пленники горы

ШАМХАЛОВ Зохраб

– Голову ушиб? – спросил он, немного придя в себя, – мы же вроде бы договорились поступать на юридический.

– Нет, друг. Это не моё, – сказал Заур, – для этой профессии я слишком нервный. У меня ни один преступник не дойдёт до суда живым: или пристрелю, или задушу.

Они вдоволь посмеялись над его «чистосердечным признанием», но затем Эмин потребовал серьёзных аргументов.

– Помнишь клятву, что мы дали на вершине? – сказал тогда Заур, – беречь нашу землю. После того случая в горах я понял, что самый опасный хищник

на планете – это человек. Ты будешь защищать от него людей, а я – всю остальную живность.

И Эмин понял и принял его решение. А как же, ведь он – его единственный друг. С родителями будет труднее.

Зазвонил телефон.

– Это я, Айтекин, – голос девушки дрожал от волнения.

– Что случилось? – встревожился Заур.

– Нам нужно поговорить. Приходи к дамбе на чайлаге.

– Когда?

– Через полчаса.

– Тебя кто-то обидел? – Заур почувствовал, как в нём закипает кровь.

– Никто меня не обидел. Приходи. Слышишь? И никому не говори.

– Хорошо.

Он постарался незаметно выйти из дома, но не получилось. У калитки он столкнулся с отцом.

– Ты куда? – спросил тот.

– Скоро вернусь, – ответил Заур, стараясь говорить как можно спокойнее. –Ребята зовут.

Муса внимательно посмотрел на него. Он слишком хорошо знал сына, чтобы не заметить его волнение.

– Ладно. Иди, – сказал он, – постарайся не опоздать к ужину.

V

Заур шёл быстро, время от времени переходя на бег. Не прошло и двадцати минут, а он уже был на месте. Он уселся на камень и стал ждать. Территория по обе стороны дамбы была занята под огороды и сады. Жители городка приходили сюда обычно к вечеру, чтобы покопаться в земле, собрать овощей, а то и просто отдохнуть. Однако сегодня было не очень людно. Два-три человек, были ему незнакомы, а вот тётушку Нису, соседку Айтекин, он узнал сразу. И она его, кажется, тоже.

Вскоре появилась Айтекин. Она молча подала ему знак следовать за ней. Они с матерью владели небольшим садом за дамбой. Именно туда она его и повела. Участки были огорожены или живой изгородью, или низкими заборами из речных камней, а сбитые кое-как калитки почти нигде не запирались.

Она проскользнула внутрь сада, он – вслед за ней.

– Что случилось? – спросил он.

Она молча покачала головой. Было видно, что она крайне взволнована.

– Ты так и не признался, куда собираешься поступать, – сказала она.

– Ты из-за этого вызвала меня сюда?

– Отвечай!

– Я не обязывался отчитываться общественности о моих жизненных планах, – сказал он и примирительно добавил: – Извини, если грубо вышло. Просто я ещё окончательно не решил. Думаю, что уеду в Россию.

– Почему в Россию?

– Потому, что у нас такой специальности нет.

– Что за специальность, если не секрет?

– Пока секрет.

– А там, куда ты поедешь поступать,

есть медицинский?

– Не знаю. Зачем это тебе?

– Хочу поехать с тобой.

Заур ошеломлённо посмотрел на девушку. Айтекин глядела на него полными слёз глазами, и в этом взгляде он прочёл всё, о чём мечтал и чего боялся.

– Ты с ума сошла, – тихо сказал он.

– Да, сошла, – сказала она.

– Давно? – спросил он.

– Да. Но поняла это только час назад.

Заур молча смотрел девушку, будто видел её впервые в жизни. Он поднял было руку, но затем опустил её.

– Нам не следовало встречаться здесь, – мрачно сказал он, – могут увидеть.

– Пусть видят. Я никого не боюсь. А ты, я вижу, испугался.

– Даже очень, – впервые в жизни Заур спокойно принял это слово. – За тебя.

– Нет. За себя, – с горечью в голосе сказала она. – Не хватает смелости сказать три слова.

Заур покачал головой.

– Ты многого не знаешь, – сказал он, – Я не могу…

– Это не те три слова, что я хочу услышать. Ну же!

Сжав кулачки, Айтекин шагнула навстречу Зауру. Он растеряно отступил.

– А я могу! Я скажу. Я люблю тебя! Слышишь?

Айтекин бросилась к Зауру и обняла его за шею.

– Слышишь? – повторила она и, уткнувшись ему в грудь, заплакала.

Заур невольно положил ей руки на плечи. Как же он мечтал об этом мгновении! Сколько раз представлял себе эту сцену! Но не радостью, а печалью переполнилось его сердце. Как же хотелось ему крепко обнять ту, о которой мечтал столько лет, поцеловать её губы, мокрые от слёз глаза, горящие щёки.

Он осторожно отстранил её от себя.

– Я не могу, – сказал он, – Не сейчас.

– Не сейчас? А когда? – выкрикнула она, – Знай же: сегодня мать Эмина сватала меня.

Заур побледнел. Хотя он знал, что рано или поздно это произойдёт, слова Айтекин потрясли его.

– Что такое ты говоришь? – сказал он.

– Да. Мама согласилась. И дядя Абдулла тоже дал согласие, а это уже приговор. Они все против меня.

Наступило тягостная пауза.

– Не молчи, Заур. Скажи, что любишь меня, – голос Айтекин дрожал.

Она смотрела на него с надеждой и мольбою во взгляде. Но в ответ он только молча покачал головой. И тогда она шагнула вперёд и вновь обняла его за шею.

– Милый. Обними меня, – глаза её лихорадочно блестели, – мне никто не нужен. Я хочу быть только твоей. Хочешь – прямо сейчас.

– Ты с ума сошла. Приди в себя, – Заур силой разомкнул её руки и оттолкнул от себя.

– Ты трус! Трус и слюнтяй! – голос Айтекин зазвенел от гнева. – Ненавижу тебя!

– Айтекин! Что вы здесь делаете?

Молодые от неожиданности замерли, затем медленно повернулись в сторону калитки. Перед ними стояла Диляра-ханум.

– Сейчас же иди домой, – она схватила дочь за локоть, но, увидев её покрасневшие запястья, повернулась к Зауру.