Пленники ночи
Шрифт:
По напряженному лицу Эсмонда Лейла поняла, что ему тоже этого хочется.
— Ну же, Эсмонд. Будьте благоразумны. Расскажите мне все. Пусть это будет как рапорт, как будто мы с вами коллеги. Я уже поняла, что дело неприятное. Но я, по-видимому, сильная. Ни одна чувствительная женщина не выдержала бы десять лет совместной жизни с Фрэнсисом.
— Мне надо было убить его. — Голос Эсмонда был полон раскаяния. — Мне не следовало втягивать в это дело вас. Глупейшая ошибка с моей стороны.
Лейла поверила в то, что его раскаяние было искренним. Как она и догадывалась,
— Да, но ваши мозги были затуманены вожделением. Это случается даже с очень хорошими мужчинами. Идеальных людей нет.
Она долго ждала ответа. Наконец он подошел к софе и, не глядя на нее, сел.
Потом, так же не глядя, рассказал ей про «Двадцать восемь».
Рассказал, но не все, а лишь о менее одиозных примерах деятельности этого дома и о том, как он его уничтожил и как лишил разума Боумонта. Эсмонд намеренно опустил тот факт, что Боумонт был влюблен в него, но не для того, чтобы признаться, что он нарочно вводил Боумонта в заблуждение, а потому что не хотел, чтобы Лейла знала, что муж годами обманывал ее не только с женщинами, но и с мужчинами. Она, как и Эйвори, была англичанкой. И если Эйвори посчитал всего один пьяный эпизод с Карстерсом неестественным и непростительным преступлением, то Лейла Боумонт — и Исмал в этом не сомневался — придет в ужас оттого, что она разрешала Боумон-ту прикасаться к себе.
Лейла выслушала Эсмонда довольно спокойно, но он не представлял себе, что происходит в ее душе. Закончив свой рассказ, он приготовился к горьким упрекам, которые, по его мнению, должны были непременно последовать, и к слезам, вид которых был для него невыносим.
Но Лейла лишь вздохнула.
— О Господи! Мне и в голову не могло такое прийти. Но ведь даже профессионалам — таким как вы — потребовалось черт знает сколько времени, чтобы дойти до сути.
Она положила руку ему на плечо.
— Спасибо, Эсмонд. Вы сняли тяжесть с моей души. Я ничего не могла сделать. Фрэнсис был не просто слабым человеком, он был воплощением порока. По сравнению с тем, о чем вы мне рассказали, даже преступления моего отца выглядят ничтожными. Отец был жадным и бессовестным. А Фрэнсис был жестоким. Теперь я понимаю, почему вы хотели убить его. Но я также понимаю, что вы не хотели пачкать руки в этой грязи.
Лейла не отнимала руки с его плеча, и Эсмонду пришлось собрать всю свою волю, чтобы не прижаться к ней щекой, умоляя о прощении.
— Я не наемный убийца.
— Конечно, нет. — Лейла сжала его плечо. — Неужели все задания, которые вам поручают, столь же сложны и ужасны? Как вы это выносите? Иметь дело с ничтожнейшими из тварей и при этом все время стараться действовать осмотрительно? Неудивительно, что члены королевской семьи такого высокого мнения о вас. — Лейла тихо рассмеялась. — Фрэнсис говорил, что в вас мало человеческого, а он не знал и половины того, чем вы занимаетесь.
Это пожатие и сочувствие, которое Исмал слышал в ее голосе, ошарашили его. А смех просто поверг в недоумение.
— Вы смеетесь.
— Я не святая. Могу я откровенно
Она встала.
— А вы наверняка знаете. Эйвори сказал мне, что вы владеете в совершенстве двенадцатью иностранными языками. Не хотите ли шампанского?
Исмал не мог ее понять. Потерев лоб, он ответил:
— Пожалуй.
— Леди Шарлотта и Селлоуби подарили мне несколько бутылок. Сначала я на вас сердилась и думала о том, не разбить ли их, одну за другой, о вашу голову. Но сегодня вы преодолели себя, Эсмонд, и должны быть вознаграждены за хорошее поведение.
Лейла вышла из студии. Исмал смотрел ей вслед с изумлением.
Она не рассердилась, не заплакала. Она решила, что он хороший.
Всего минуту назад она практически поблагодарила его и сказала, что он снял камень с ее души. И она прикоснулась к нему по своей воле, он ее не принуждал. Из сочувствия к нему? i А его работу назвала «сложной и ужасной» — какой она и была на самом деле. И удивилась, как он ее выносит, точно так же, как он иногда думал, особенно по ночам.
Лейла могла бы отвернуться и возненавидеть его. За то, что он использовал ее, за то, что оставил ее наедине с тем несчастным безумцем, в которого в конце концов превратился ее муж.
А вместо этого Лейла Боумонт прикоснулась к нему, словно это он пострадал и нуждался в утешении.
Эсмонд вдруг понял, как ему хотелось, чтобы его утешили. Потому что поставленная перед ним задача была подлой, он ненавидел ее и те требования, которые предъявляло к нему королевское семейство. Он переживал за судьбу жертв Боумонта, точно так же как сегодня переживал за несчастного, одинокого Эйвори.
Да, Исмалу были необходимы ее сочувствующий голос и прикосновение ее сильной и прекрасной руки. Пусть в нем «мало человеческого», но и ему, как любому смертному, надо было к кому-то прислониться.
Но это было рискованно, и он не мог себе этого позволить.
Исмал стоял около рабочего стола Лейлы, когда она вновь появилась в студии с шампанским.
Пока ее не было, ему удалось вернуть свои мысли — и свое сердце — к реальности и спрятать подальше свои эмоции.
Когда Исмал разлил шампанское по бокалам, Лейла сказала:
— Мой первый тост за вас. За то, как вы решили трудную проблему, и за то, что вы наконец проявили уважение к моим умственным способностям.
— Ваши умственные способности вызывают у меня благоговейный ужас. Я знал, что вы обладаете интуицией. Однако я недооценил, с какой дьявольской скоростью работает ваша голова.
«И какое у вас великодушное сердце», — добавил он про себя.
— Лесть, — сказала Лейла, глотнув шампанского.
— Правда. Вы действительно дьявольски умны. Ваш ум так же неподражаем, как и ваше тело. Мне следовало бы об этом догадаться.