Пленники Раздора
Шрифт:
Бьерга хмыкнула. И когда все уже думали, что дело оговорено, встал с полу старший Ихторов выуч Любор и сказал:
— Глава, целителей надо по трём телегам рассадить. Тут, — он указал на рисунок: — Тут и здесь.
Клесх задумчиво посмотрел и кивнул:
— Молодец.
Любор сел, кожей чувствуя тяжелый взгляд наставника, но когда обернулся, Ихтор лишь провел рукой по лбу. Молодой лекарь всё понял — рукавом рубахи стёр выступивший пот. И пить захотелось смертельно.
От подёрнутого пеплом очага веяло
Увы, покой, который Ихтор за долгие годы привык считать домом, был пуст и неуютен… Словно никогда и не жил здесь никто.
Целитель сел на лавку и запустил ладони в волосы. Устал. И будто не хватает чего-то. Не понять только — чего. Словно душа уснула.
Скоро ехать. Надо проверить, всего ли в достатке. Узлы в дорогу уже собрали, но лишний раз перечесть не помешает. Выспаться опять же. Выучам оставить уроков, чтобы не перемаялись от скуки. Рэм, конечно, возьмет их в оборот. Да и Койра не отстанет. Они на время переймут послушников и продолжат занятия. Ольст будет гонять ратоборцев. Нэд тоже ребятами займется. Из колдунов, правда, остаются за креффов старшие парни. Но им уже можно доверить выучей. Там один Лаштин Хабор чего стоит. Что по силище, что по норову. Мимо него и мышь не прошмыгнет, не то что ленивый подлеток.
Ещё бы, конечно…
В дверь поскреблись. Ихтор вздрогнул. Он отвык от этого звука.
Острые коготки царапали старое дерево.
Крефф помедлил, но всё-таки поднялся и, прежде чем успел сообразить, что делает — потянул тяжелую створку. Вышло на одной привычке, нежели осмысленно.
Рыжая кошка смотрела на него с порога янтарными глазами.
— Зачем пришла? — спросил Ихтор.
Она зажмурилась.
— Зачем? — повторил мужчина.
Рыжка приходила прежде. Правда, всего несколько раз. И неизменно в обличье кошки, будто надеялась, что так ему проще окажется её впустить. Но для него она больше не была кошкой. И обережник сам себе сделался противен. А почему не хотел и вдумываться. То ли не сумел простить обмана, то ли страдал от уязвленного самолюбия, то ли… Хотя чего уж врать-то? Себе зачем?
Просто все было: стыд. Мучительный и горький.
С полу Ходящая поднялась в обличье человека.
— Ты устал. Бледный, вон, аж прозрачный, — сказала девушка.
— А ты никак пожалеть пришла? — спросил крефф.
Ему было мукой даже просто смотреть на неё, не то что слушать.
— Почему не хочешь со мной разговаривать? — Огняна стояла напротив, сердитая и злая. — Чего я тебе сделала?
Ихтор растерялся. Он не умел объясняться с девками. Как-то оно не приходилось толком. Поэтому обережника вполне устраивало, что Огняна приняла его молчаливую обиду и перестала приходить, искать встречи.
— Будто обманутая невеста бегаешь от меня по всей крепости! — тем временем наседала на него Ходящая. — Я за
Девушка без спросу вошла в покойчик и захлопнула дверь.
— Ну, отвечай! Небось, про Мару ты и мгновенья не думал, что она иного племени. На неё сердца не держал. Ей веришь. А от меня, как от скаженной, шарахаешься. Ты…
— Огняна, — прервал он ее. — Уходи. И не приходи больше.
— Почему? — в ней словно разом погасло пламя. Даже рыжина волос поблекла. — Почему?
— Потому, что я человек. А ты нет.
Ходящая застыла, будто он надавал ей пощечин, и спросила с горечью:
— В чём между нами разница? В том, что я могу перекинуться зверем, а у тебя не получится?
Он усмехнулся:
— В чём между нами разница, я только что сказал.
— Ах так? — рассердилась девушка. — Скажи об этом Ясне, которая плакала дни напролет, покуда не вернулся Славен! Маре скажи, которая на себе тащила в Цитадель обережника и помогла вам его выходить! И на себя промеж дела погляди. Что вытаращился? Погляди. Хотя бы и одним глазом. Чем ты лучше? Тем, что кровь тебе не нужна? Это, знаешь ли, дело случая. А могли бы мы и местами поменяться. Что бы ты тогда говорил?
Мужчина ответил спокойно:
— Не знаю. Ничего, наверное, не говорил бы.
Его собеседница покачала головой:
— Вы упрямы, как малые дети. Все до одного тут. Упрямы.
Он молчал. Не знал, что сказать. И правда, почему он её гонит? Как девка разобиженная. Но… стыд. Стыд, досада, уязвленная гордость. Обманывала. Столько времени обманывала. Всяким его видела. Но не призналась бы, не случись со Светлой. Так и жил бы, так и ходил в дураках. И никогда бы не узнал, что она рядом. Искал бы её в каждой женщине. И не находил. Ей ведь все равно было. Лишь, когда беду близкого по крови почуяла, раскрылась! Тогда зачем теперь пришла? Зачем, если не верила с первого дня?
Проще, наверное, было бы её обо всем этом спросить. Проще. Но он не хотел слушать то, что она скажет. Ни к чему. Он и так всё знал. И всё понимал. Лучше им и вправду не видеться. Не знать друг друга. Пусть живёт себе в крепости. Чего, вправду, ей надо от него? И почему не нужно было этого раньше?
— Огняна, мы все до одного тут — обережники, — сказал на гневное восклицание собеседницы крефф. — Нас учили убивать таких, как ты, и защищать от вас людей. Ты это знала. Оттого и скрывалась.
Девушка горько покачала головой:
— Помнишь, я говорила, что мужская стать не в красоте? А тут и тут, — она легонько дотронулась ладонью до его груди и потянулась к голове, но Ихтор отстранился.
— Так вот, — продолжила Огняна. — С умом у тебя всё ладно. А в груди пусто. Ошиблась я.
Она развернулась и вышла. Дверь закрылась. Крефф снова опустился на лавку. Ему показалось в этот миг, что там, где его коснулась теплая ладонь, тело онемело. Так холодно вдруг стало. А потом всё снова сделалось, как прежде. Ни стужи, ни боли, ни сожалений.