Пленники судьбы

Монтефиоре Санта

— Я тоже так думаю… — Люк хотел рассказать ей, что поспешил к бутику именно благодаря Франческо, однако не решился.

— Вы здесь с профессором?

— Я приехал со своими дочерьми, — ответил Люк, указывая назад на столик в кафе.

— У вас есть дочки?

— Две.

— А сколько им лет?

— Четыре и семь.

— Вы женаты?

— Разведен.

— Наверное, следовало бы сказать вам, что мне очень жаль, однако это не так.

— Я тоже не сожалею об этом, — сказал Люк. — Нисколько.

Глава 15

Люк проводил Козиму обратно в тратторию.

Дети уже почти доели мороженое. Ромина рассказывала им историю, от которой они явно были в полном восторге.

— Мама, это Козима.

Ромина сжалась от сострадания.

— Милочка, — произнесла она. — Надеюсь, вам уже лучше. Какая трагедия! Вы ведь еще так молоды и красивы. Было бы ужасно уйти из жизни в цвете лет!

— Я совершила ошибку, — призналась Козима.

— Люди, которые не делают ошибок, вообще ничего не делают, — сказала Ромина. — Профессор рассказал мне об этом.

На террасе показалась Роза.

— Козима, что ты тут делаешь?

— Я проходила мимо и наткнулась на Люка.

Лицо Розы по-прежнему было каменным.

— Вы едва притронулись к кофе, — сказала она Люку. — Он скоро совсем остынет.

— Ну тогда принеси ему еще одну чашечку, — предложила Козима.

— Вы обе должны приехать в замок, — произнесла Ромина, пытаясь разрядить обстановку.

— С удовольствием, — сказала Козима. — Мне было бы любопытно увидеть, каким он стал.

— Так ваш отец Панфило Паллавичини? — спросила Ромина Розу.

— Он самый, — с гордостью произнесла Роза. На это Козима уж точно не могла претендовать.

— Почему бы вам не присоединиться к нам?

— Кто-то из нас должен работать, — сказала Роза, с укоризной взглянув на сестру.

— Что ж, тогда я схожу за другой чашечкой кофе для Люка, — спокойно произнесла Козима. — И сделаю это с удовольствием. А вы что-нибудь еще желаете, синьора?

— Нет, спасибо, — ответила Ромина.

Ромина и Роза сидели, о чем-то болтая, около часа, почти касаясь друг друга головами, в то время как девочки носились по набережной с другими детьми. Люку стало вдруг интересно, что сказала бы Клер, увидев, как их дети общаются с местной детворой. Козима принесла ему кофе, но не смогла присоединиться к их компании, поскольку других посетителей тоже нужно было обслуживать. Роза постаралась, чтобы все заказы достались ее кузине, решив, что самое время взять реванш. Вскоре на вечернюю пересменку, бодро шагая, явился Тото. Он едва не плясал от радости, видя, что его дочь снова возродилась к жизни. Он не мог налюбоваться на сияющую молодую женщину, словно никогда прежде не видел ничего столь же прекрасного.

Девочки, обнаружив пару худых дворняг, принялись гоняться за ними по берегу. Козима приветливо махала рукой знакомым, сидящим за столиками, улыбаясь местным жителям, и с достоинством принимала их комплименты о том, какой красавицей она стала, перестав носить траурный наряд. Время от времени, оборачиваясь, она встречалась глазами с Люком, и ее взгляд становился мягче. В душе Люк благодарил Розу за то, что она отвлекает внимание его матери, тем самым давая ему возможность спокойно наслаждаться этими моментами.

— Приходите в замок вместе со своим отцом, когда он будет делать снимки, — настоятельно приглашала Розу Ромина. — Я с большим удовольствием

покажу вам его окрестности. А также приводите свою маму. Я была бы рада с ней познакомиться.

— Думаю, мама никогда больше не переступит порог этого замка. Она говорит, что от него у нее по спине бегают мурашки.

— Ну, все это наверняка дела давно минувших лет. Просто спросите у нее еще раз.

Ромина позвала девочек, и они встали из-за стола, собираясь уходить. Взгляд Люка на мгновение опять задержался на Козиме, и улыбка, которой она наградила его на прощанье, заставила его сердце сладко сжаться.

На следующее утро Козима пошла на мессу. Она испытывала умиротворение, глядя на величественные стены церкви и ощущая присутствие Бога среди мерцающих свечей, настенных фресок и икон. Интересно, находился ли Франческо здесь в данную минуту, как в тот день, когда происходила церемония чествования святого Бенедикта? Сейчас ему бы исполнилось девять лет, и он уже не был бы малышом, которого три года назад поглотила морская пучина. Козима не могла представить его с большим размером ступни, длинными ногами и прорезающимся мужским баском. В воспоминаниях, которые она бережно хранила, кожа ее сына по-прежнему оставалась шелковистой, будучи знакомой ей даже лучше, чем своя собственная, от его волос все еще исходил ванильный аромат, а глазенки малыша смотрели на нее так, словно она была самой прекрасной женщиной на свете. Франческо часто гладил ее по лицу, приговаривая: «Мамочка, ты так приятно пахнешь». При этом он обнимал ее шею руками, водя носом, как маленький щенок. Сейчас ее тело изнывало от болезненного желания снова заключить его в свои объятия, уткнувшись в его маленькую шею, вдохнуть аромат его волос, услышать журчащий смех. Козима вспомнила о белом перышке, с которым мальчик играл на берегу, о ветре, внезапно сдунувшем его, а также о том, с каким трудом малыш пытался до него дотянуться. Она никогда не забудет того момента, когда он вдруг потерял равновесие…

Открыв молитвенник, Козима попыталась сосредоточиться на словах, настолько, насколько это позволяли сделать ее глаза, залитые горючими слезами. Церковь была заполнена людьми, священник говорил нараспев на латыни, размахивая кадилом, от которого исходил запах ладана. В тот день, когда был праздник святого Бенедикта, Козима заключила с Господом договор: в случае, если статуя заплачет, это будет для нее верным знаком, что ее сын находится с Ним, на Небесах. Ну а если нет, то она отдаст себя морской пучине, поскольку не может смириться с мыслью о том, что больше никогда не увидится с Франческо. Однако как же все-таки странно, что вместо чуда мироточения она получила весточку от Франческо. Действительно, пути Господни неисповедимы.

После мессы Козима дождалась, пока церковь опустеет, а затем приблизилась к столику, стоявшему перед ней. На нем таинственно мерцали расположенные в ряд маленькие свечи. Пахло ладаном. Этот запах еще не улетучился и продолжал сохраняться в теплом воздухе. Потянувшись рукой к свече, Козима заметила длинное белое перышко. Она была совершенно одна. Взяв перышко, Козима покрутила его в пальцах. Возможно, кто-то играет с ней? А может, это доказательство того, что ее сын пытается ей что-то сказать?