Пленники судьбы
Шрифт:
Они нашли Розу на террасе в компании Фиеро. Увидев Ромину, она улыбнулась и помахала рукой.
— Буон джорно.
— Буон джорно, Роза. Я привела человека, который хотел тебя увидеть. — Ромина жестом показала Фийоне, чтобы та подошла.
— Меня зовут Фийона Притчетт. Я журналистка «Санди таймз», — сказала она на чистом итальянском языке.
Роза была под впечатлением.
— Вы говорите очень хорошо!
— Стараюсь, как могу, — скромно ответила Фийона. — Мне нравится практиковаться. Единственная возможность, которой я пользуюсь
— Кофе, синьорина? — спросил он, улыбаясь ей в ответ.
— Пожалуйста, чашечку черного.
— И мне то же самое, Фиеро, — сказала Роза.
Фиеро, повернувшись на носках, быстро исчез в здании.
— Так вы, я слышала, пишите статью о замке? — спросила Роза. — Может, нам присесть? Завтрак за счет заведения, — с важным видом добавила она. — Я знаю абсолютно все, что касается того места. Мою мать зовут Альба, она дочь Валентины. Так что спрашивайте. Это моя любимая тема для разговора.
— А я вынуждена вас оставить, — сказала Ромина, глядя на часы. — У меня масса дел дома. Вы же понимаете, столько людей…
— Дайте нам один час, если это устраивает Розу, — предложила Фийона.
— Да хоть все оставшееся утро, — ответила Роза. — Сегодня немного народу, да и Фиеро, если что, поможет. — На какое-то мгновение ее лицо стало угрюмым. — Козима вряд ли объявится здесь сегодня. Она вернулась домой в четыре часа утра и до сих пор в постели! Какая внезапная перемена! Какое разительное перевоплощение. Она поистине заслуживает «Оскара»!
Ромина сощурилась, вдруг вспомнив: около четырех она услышала, как подъехало к замку авто, а немного позже раздалось радостное посвистывание сына. Так вот, оказывается, из-за кого Люк так бодро разгуливал в столь ранний час.
— А ваша мама согласится поговорить со мной? — Поставив магнитофон на стол, Фийона нажала кнопку.
— Нет, она не желает даже приближаться к замку. Ее бесит то, что его восстановили. Думаю, ей бы очень хотелось, чтобы этому зданию позволили разрушиться до основания. Ей вряд ли понравится то, что я сейчас разговариваю с вами, однако она забывает, что Валентина была моей родной бабушкой. Вы знаете, я на нее невероятно похожа.
— К сожалению, не сохранилось ни одной фотографии… — начала было Фийона.
— Однако есть портрет. Постойте, я сейчас принесу его. — Как только Роза бросилась за портретом, вернулся Фиеро с чашечкой кофе для Фийоны.
— Может, желаете еще чего-нибудь? — спросил он.
— Я бы очень хотела, чтобы ты поговорил со мной. Ведь только так мне удается попрактиковаться в итальянском языке, — ответила она, кокетливо улыбаясь. Фийона обхватила сигарету своими яркими губами. Фиеро тут же щелкнул зажигалкой. Она подалась вперед, поддерживая его руку своей.
— Ты очень молод, Фиеро.
— Мне двадцать пять, — ответил он, совершенно обезоруженный хищным выражением
— Итальянские мужчины более искусны в амурных делах, чем англичане. Скажи, ты хорош в постели?
Фиеро облизал верхнюю губу.
— Вы ведь сами прекрасно знаете, какие мы, итальянцы, любовники. Можно сказать, что мы живем только ради того, чтобы заниматься любовью. Мы живем ради женщин.
— Жаль, что я здесь совсем ненадолго, иначе мы могли бы заключить сделку. Я бы учила тебя английскому языку, а ты меня — итальянскому. Понимаешь, к чему я клоню? — Он закивал, от волнения раздувая ноздри, как паруса. — Но, пожалуй, мы сделаем это как-нибудь в следующий раз.
Вернувшись с картиной, которая висела прямо в доме, с изображением полулежащей обнаженной женщины, Роза, вероятно, даже не заметила похотливого блеска в глазах Фиеро. Она протянула полотно Фийоне.
— Сейчас никто не обращает на него внимания. Но это и есть портрет Валентины, который нарисовал мой дед.
Фийона прочитала надпись внизу: «Валентина. Томас Арбакл, 1945».
— Ну разве она не прекрасна?
— Она очень привлекательна, — сказала Фийона. — Порочная улыбка. Вы с ней чрезвычайно похожи, — добавила она, улыбаясь Розе.
Роза была счастлива, как дитя.
— Я не столь порочна, как она. Но в глубине души завидую той жизни, которую вела моя бабушка.
— Вы замужем?
— Да, и у меня трое детей. Одним словом — все как у всех!
— Валентина вряд ли стала бы грешить, если бы не испытание войной. Она заводила любовников исключительно для того, чтобы выжить.
— Не думаю, что она встречалась с Люпо Бьянко с той же целью. Он был для нее билетом в аристократическое общество Неаполя. Находясь рядом с ним, она могла бы стать совершенно другим человеком.
— Простая деревенская девчонка, которую нашли мертвой в бриллиантах и мехах, — сказала Фийона, вспомнив, что писали газеты об этом убийстве. — Какое ужасное потрясение для вашего дедушки.
— А ведь в тот роковой день они должны были пожениться. Какая романтика — неожиданно увлечься прекрасным иностранцем! Вы знаете, говорят, что статуя Христа впервые за все годы существования не замироточила именно тогда, словно предрекая ужасную трагедию.
— И вы верите в это?
— Не совсем. А еще говорят, что она снова прольет слезы лишь в том случае, если все духи упокоятся с миром.
— Неужели люди все еще верят, что дух старого маркиза бродит по замку?
Роза вдруг стала очень серьезной.
— За эти годы произошло много странного. Мой муж полицейский. Перед тем как Ромина приобрела этот замок, десятки жителей нашего городка неоднократно наблюдали, как в комнатах мерцали огни свечей, а также слышали странные звуки и шум, доносившиеся оттуда. И никто, кроме Юджина, не отважился пойти туда. Он необыкновенно смелый человек.
— И что ему удалось выяснить?
Роза пожала плечами.