Пленники
Шрифт:
Когда моя спина коснулась простыней, я болезненно поморщилась, так повторялось каждый раз, когда травмированное тело соприкасалось с какой-либо поверхностью. К этому я уже привыкла. Надо лишь на пару секунд задержать дыхание, и отпустит.
Ко мне все так же приходил врач и каждый раз, обрабатывая раны, он печально качал головой, говоря, что, наверное, останутся шрамы, и это ужасно. Шрамы. Нательные отметины меня, конечно, угнетали, но это было ничем, по сравнению с кровоточащими ранами в душе. Я неоднократно слышала, как жертвы насильников ходят по психотерапевтам годами, не в силах справиться с ужасом пережитого.
После встречи с Самантой и пробуждения дремлющих эмоций, вернулись и ночные кошмары. Жуткие. Заставляющие с криком просыпаться в холодном поту, а потом бояться заснуть заново. Из-за этого у меня был стабильный недосып, который плохо влиял на процесс выздоровления в целом.
— Кхм, — я так задумалась, что не заметила, как в комнату зашел человек.
От голоса и вида посетителя мое сердце начало работать сверхурочно. Липкий пот покрыл тело. Я сотни раз представляла, как это случится, знала, что рано или поздно хозяин этого дома явится ко мне. Но сейчас, глядя на своего мучителя, я понимала, что не готова к этой встрече. А вообще, можно быть готовой встретиться лицом к лицу с источником своих кошмаров и бед?
— Ну, и что ты молчишь? — спросил мужчина, пристально разглядывая меня.
Инстинкт самосохранения молил меня открыть рот и сказать хоть что-нибудь, но я как будто забыла, как разговаривать. В горле пересохло, а язык прирос к небу.
— Блядь, Криста, — разозлился он, — я прекрасно знаю, что ты разговариваешь! С моей бабушкой ты треплешься часами, а мне и слова сказать не хочешь?
— Уходи, — наконец, смогла выдохнуть я.
— Уйти? — приподнял он черную бровь. — Это вообще-то мой дом. И я пришел поговорить, и пока не сделаю этого — не уйду.
Я оказалась в ловушке. Неуравновешенный психопат, который был тут хозяином, жаждал общения, а может, и не только, и мы тут были одни. Некому было мне помочь, никто не придет меня спасать. Да и кто решился бы? Никто, кроме Саманты не смел тут сказать ему и слова против.
— Чего ты хочешь? — обреченно спросила я, комкая в руках одеяло.
Видимо, мои эмоции и переживания были написаны на лице. Немного помедлив, Адриан прошел и уселся в кресло, после чего с кривой усмешкой сказал:
— Да не трясись ты так. Не собираюсь я тебя насиловать.
Ну да, я верю.
— А чего тогда тебе от меня надо?
— Я же сказал, поговорить.
В комнате повисла напряженная тишина. Мне хотелось бежать отсюда со всех ног, как можно дальше, чтобы никто меня не нашел. Вот только желание было неосуществимым.
— Поговорить? — спросила я. — О чем? О том, через какое время я вернусь в подвал, и ты продолжишь свои садистские опыты? Или опять будешь требовать подчиниться? — мои натянутые, как струна, нервы сдали, и меня понесло. — Так вот знай, ты можешь сколько угодно издеваться надо мной, калечить меня, но я никогда не стану
Опустив глаза на сжатые кулаки, я ждала взрыва. Новых криков и насилия, но вместо этого услышала:
— Посмотри на меня, Криста, — голос был тихим и, как мне показалось, печальным.
Подняв глаза, я устало уставилась на своего палача.
— Ты, конечно, не поверишь, но я не собираюсь делать ничего из перечисленного тобой. Последний раз я перегнул палку и признаю это, — он отвел глаза.
Мне захотелось орать. Перегнул палку? Это так теперь называется? Да он чуть не убил меня!
— Я бы хотел начать наши взаимоотношения сначала, — тихо молвил Адриан.
Меня накрыла волна возмущения и даже ярости. Разрушительные эмоции душили, лишали рассудка. Сначала? Он изуродовал мою жизнь, камня на камне не оставил от нее. Мне по его милости до конца моих дней будут сниться кошмары, а он тут приходит и заявляет — «я хочу начать все сначала»?!
— Сначала? — зашипела я.
— Ну, да, — пожал он плечами.
— Сначала?! — не унималась я. — Как ты себе это представляешь, после всего того, что было?!
— Ну, сделаем вид, что ничего не было.
Мне хотелось вскочить и расцарапать ему лицо, убить на месте. Боль, гнев, отчаяние, ненависть слились в безумный коктейль, и я буквально закричала:
— Это ты можешь сколько угодно делать вид, что ничего не было! Не тебя изуродовали, не твою жизнь изувечили! Чтобы ты не говорил, чтобы ты не делал, я всегда буду тебя ненавидеть!
Глаза мужчины расширились, и он заморгал, изумленный моей реакцией. Во взгляде я увидела закипающий гнев, но мне уже было все равно. Адриан прикрыл глаза, видимо призывая спокойствие, и, встав, начал мерить комнату шагами.
— Я и не жду, что ты сразу сменишь гнев на милость, — наконец, произнес он, — ты сейчас на меня обижена и зла, но я умею ждать и довольно терпелив. Скажи, что ты хочешь? Что тебе нужно, Криста?
— Верни мне мою жизнь! — завизжала я, потеряв остатки самоконтроля. — Верни все то, чего лишил меня! Верни мою свободу, здоровье, нервы! Верни мою работу и душевное спокойствие! — у меня началась истерика, отнимая все силы, которые я по крупице собирала эту неделю.
– Что, не можешь? Конечно, не можешь! Ведь ты способен только разрушать, портить, калечить! Будь ты проклят, Адриан Джонсон! Ненавижу, ненавижу тебя!
Мужчина шокировано попятился от меня. Даже его такое идеальное внешне лицо побледнело. По моему лицу катились слезы злости и отчаяния. Он открыл рот, но, видимо, так и не нашел, что сказать. На крики прибежала Саманта и, обласкав Адриана нелестными выражениями, выставила за дверь.
— Тихо, деточка. Успокойся. Он ушел, — гладила она меня по волосам. — Все будет хорошо.
Хотелось бы мне, чтобы все было хорошо. Но не будет. Мой срыв испугал меня саму, похоже, я реально тронулась умом. Иначе, как еще объяснить это? Кто в здравом уме будет говорить такое своему мучителю, зная, что все может закончиться бедой? Никто.