Пленники
Шрифт:
— Это уже твои проблемы, — мне, в самом деле, не хотелось куда-то с ним идти.
Вскочив с кресла, он начал метаться по комнате, не находя себе места.
— Блядь! — взорвался он. — Криста, ну почему ты хоть иногда не можешь побыть нормальным человеком? Почему из всего делаешь конфликт?
— Может, потому что ты мне не нравишься? — в лоб сказала я.
Мужчина отвернулся молча к окну, думая о чем-то своем.
—
Я играла с огнем и понимала это. Но любопытство слишком сильно.
— Какой?
— Твоя бабушка говорила о какой-то ночи девять лет назад, после которой ты изменился, но так и не сказала, чего там случилось. Так что же там произошло? Из-за чего ты стал вот таким?
Адриан резко повернулся ко мне, и я сжалась, уловив в его взгляде бешеную ярость, граничащую с безумием. Дерьмо. Похоже, я влипла.
— Никогда, — зарычал он, — слышишь, никогда не смей больше поднимать эту тему.
От него исходила настолько явная и неприкрытая угроза, что я предпочла заткнуться. Чтобы там ни случилось, говорить об этом он явно не желал.
— И знаешь что, Криста, плевать я хотел, хочешь ты идти или нет. Ты пойдешь и точка, — выплюнул он.
— И что же меня заставит? — дьявол! Мне давно пора оторвать язык! Какого черта я его провоцирую.
— Ты же не хочешь, чтобы с твоими родными случилось что-нибудь плохое? — вкрадчиво поинтересовался он, обжигая ледяным взглядом.
С этими словами он резко покинул мою комнату, оставляя меня с бешено стучащим от отчаяния и ненависти сердцем. Он серьезно? Он хочет причинить вред моей семье? Он на такое способен? Или это способ запугать? А может, им руководили эмоции, которые я разбудила своим вопросом?
Не знаю. Я не хотела это проверять. Сидя на кровати, я ощущала, как душу пожирают гнев, ненависть и отчаяние. Мне придется идти с ним на этот прием. У меня просто нет выбора. Низость его поступка меня убивала, но что еще можно ждать от такого человека?
Глава 17. Криста.
На моей кровати лежало прекрасное серебристое платье, казалось, оно соткано из лунных нитей. Оно было действительно прекрасно, на тонких лямках, подчеркивающее все достоинства фигуры, длиной чуть выше колена. При другом раскладе я бы просто верещала от восторга, получив такую прелесть, но сейчас мне было все равно. Настроение было мрачным и подавленным.
С момента нашей ссоры, после того как Адриан опустился до низкого шантажа, мы с ним не разговаривали. Я его вообще видела только мельком, мне казалось, он избегает меня. Саманта тоже недоумевала от его поведения. Я не стала рассказывать ей, до какой низости опустился ее внук, чтобы не расстраивать лишний раз пожилую женщину.
Адриан вызвал целую бригаду для наведения
Наконец, со всеми приготовлениями было покончено, и вошедшая Саманта начала петь мне просто дифирамбы. Она не знала, какие эмоции вызывает у меня этот прием, и считала, что я должна быть на седьмом небе от счастья. Как же, выход в люди, ведь я так давно этого хотела. Хотела, да не этого. Я хотела просто прогуляться по парку, побродить по запруженным народом площадям и улицам. А эта показушное сборище меня не вдохновляло, я никогда не была на подобных мероприятиях, но представляла чего стоит ожидать.
Спустившись вниз, я увидела терпеливо ожидающего меня Адриана. Сказать, что он в черном, вечернем костюме, белой рубашке в галстуке бабочке был хорош — не сказать ровным счетом ничего. Он был просто умопомрачительно, преступно красив. Мне захотелось взвыть от несправедливости жизни, ну почему самые красивые мужики внутри такое дерьмо? Так, надо прекратить пялиться на него. Нельзя забывать, что я его ненавижу.
Заметив меня, мужчина застыл, в его глазах отчетливо проскользнуло восхищение, и это потешило мое самолюбие.
— Криста, ты потрясающе выглядишь, — мягким голосом сказал он.
— Пошли уже, — сказала я, бросив на него уничтожающий взгляд, — мне не нужны твои лживые комплименты.
В машине сухо, как инструкцию, он сказал мне, что конкретно от меня требуется. А по сути, ничего особенного. Улыбаться, быть рядом, быть вежливой и, конечно же, держать язык за зубами. В общем, исполнять роль вещи, дополняющей его имидж.
После повисла тишина, и я была ей рада. Не было ни сил, ни желания с ним общаться. У меня до сих пор не укладывалось в голове то, что он посмел покуситься на святое — семью.
— Криста, — сказал он, когда машина подъезжала к шикарному особняку, — я бы хотел извиниться.
Что?!
— Я ослышалась? — недоверчиво переспросила я.
— Нет, ты не ослышалась. Я повел себя непростительно два дня назад, — тихо сказал он, превращая своими словами мои мысли в хаос, — просто хотел, чтобы ты знала, я не тронул бы твоих родных. Даже у таких, как я, есть неприкосновенные вещи, для меня — это семья.
Я сидела, не в силах собраться с мыслями, которые разбегались от меня. В голове роилось множество вопросов, но я просто банально боялась открыть рот, не желая делать из вечера напряженный кошмар.