Плетения Судьбы. Не потерять себя
Шрифт:
— А-а, заячьи гнезда… Это как? — переспросила Милисент, о зайцах только слышавшая.
— То, что делают зайчихи принято называть гнездом. Ямка. Немного сухой травы, пуха, сощипанного с живота и боков.
— А почему ты думаешь, что она несколько гнёзд разорила? В гнезде вполне могло несколько зайчиков. Ну, так почти везде, — обосновала свою мысль зеленушка.
— У зайцев редко даже пара детёнышей бывает, в отличии от кроликов, — продолжал информировать Тиноб. Так легче гнездо прятать. Меньше запаха от детёнышей.
— Так по матери найти можно. Гнездо. По следу, запаху.
— Нет, Милисент. Найти такое гнездо достаточно сложно. По цвету оно сливается с землёй. Да и шкурка
— Да как же малыш с голоду не умирает? И холода.
— У них крепкий подшерсток изначально нарастает. Пока они голыши, их спасает материнский пух. А кормят зайчат все зайчихи, что находят гнездо. Здесь нет своего или чужого. Закон тайги.
— Хороший закон, — после некоторого раздумья сказала подруга. — Лучше, чем «кто агрессивнее, тот и выживает».
****
Покидали стоянку с неохотой. Жалко было шалаш. И место хорошее.
— Насыпьте в обувь пепел из костра, — порекомендовал Тиноб.
— Хочешь, чтобы мы себе все ноги в кровь стёрли? — Часпид ни на кого не смотрел.
— Хочу, чтобы вы избежали укусов клещей. В тайге их много. На стеблях, ветвях сидят. Не заметишь, как проберутся под одежду и присосутся в местах с самой тонкой кожей.
— Да сколько там они выпью, если даже не заметы на одежде?
— Дело не в том, сколько выпьют, Часпид. Места укуса нещадно чешутся. Это даже не укусы комаров. К тому же заразу от них можно подхватить нехилую. Хотя, я ни к чему не принуждаю. Поступай, как хочешь.
Алектор дёрнулся уже при слове «чешется» и без дальнейшего выпендривания насыпал пепел в обувь. И в сумку сыпанул про запас. А заметив, что капитан и запястье с шеей натирает, поспешил обезопасить и себя от таёжных монстров. Мы с подругой от парней решили не отставать. Говорят чесотка — одна из лучших болезней. Чешись, и кайф получай. Поспорю. Не скажу за чесотку, но хватает и комарья. Лёгкие почесушки — одно, а вот когда кожу содрать хочется от свербежа — другое.
— Я понесу, — Часпид вызвался нести долбянку, в которую Тиноб собрал оставшиеся недотлевшие трутовики и нарвался на три пары глаз, явно понимающих, к чему тот клонит. — Что? Я, между прочим, о команде забочусь. Эрентору идти впереди. Долбянка ему мешать только будет. И нам обзор закрывать. Я — сзади. Никому не помешаю. А с удачным ветерком, комары от нас шарахаться будут в разные стороны.
И вроде правильно всё говорит, но веет от этой заботы личной выгодой за километр. «Себя ты от мошкары думаешь спасать, а не нас. Трутовики уже не дымятся. А, значит, никакой ветерок нам не поможет. Дуй не дуй. А вот в ауре пропеченных грибов полметра на полметра та же мошка до тебя не доберётся», — подумала, но озвучивать не стала. Все и так поняли. Но надежда, что Алектор действует ради команды, пыталась выжить всеми силами. Наверное, поэтому я и не стала озвучивать то, о чём все подумали. Снова давала Алектору шанс.
— Если всё так и дальше пойдет, сделаю каждому маленькую копию. Типа кружки, — размышлял в слух капитан. — Так удобнее будет.
Часть 4. Глава 17
Спускались по течению реки. Тропа вела через долину. Жара доканывала. Ночью мы жались друг к другу в поисках тепла, сейчас готовы были раздеться до трусов. Прокляли всё вокруг, едва в долине столкнулись с серьёзный наездом местной кусачей фауны. Здесь ее оказалось в разы
Далеко от речушки мы не отходили. Благо и тропа никуда не сворачивала. Так и шли весь день, настороженно поглядывали по сторонам. Агрессивность местного сообщества насекомых и жара достали так, что мы уже еле тащились — кто в полубреду, кто в полусознании. Чего-то необычного на нашем пути не встретилось, хотя взгляды из-за деревьев, что виднелись издали, ощущались. Нервы были на пределе, и мы уже стали сомневаться в адекватности наших ощущений, как и в смысле этой «прогулки» в принципе.
— Всё. Не могу больше, — Алектор, словно подкошенный, опустился возле речки. Долбянка глухо стукнулась о землю, рядом повалился староста. и умыл лицо. — Холодная… — Его жест доброй воли (личной выгоды) обернулся к нему не тем боком. Потухшие трутовики оказались бесполезны — такой «парфюм» комаров не пугал. Мошкам было всё равно. Они впивались в Алектора и нас в равной степени. Зато с грузом за спиной да по пеклу было ой как тяжело идти. — А тебя совсем что ли не кусают? — Парень с подозрением уставился на вполне бодрого Тиноба в полном облачении. Капитан был единственным, кто не разоблачился под давящей жарой ни на одну шмотку.
— Кусают. Но я привычный к такому.
— Да как к этому можно привыкнуть?!!!
— Ко всему можно привыкнут, — пожал плечами Тиноб. — Но, наверное, ты прав. Нужно передохнуть. Лучше по светлому оборудовать ночлег — вряд ли мы куда-то успеем выйти сегодня, раз до сих пор не вышли. Только придётся немного дальше сдвинуться. Вон к тем деревьям.
— Почему нельзя здесь? — насупился злой староста. — Я ног не чувствую уже. И здесь вода.
— Потому и нельзя, что здесь вода. Водопой. Да и рыбу зверьё ловить приходит, — он подпихнул к Алектору остатки рыбьего черепа, возле которого приземлился парень, но так и не заметил этого.
— Какого чёрта ты раньше не сказал? — взвизгнул староста.
— Так говорю. Пошли, Часпид. Нам еще снова шалаши ставить и костры готовить.
— Чего? Какие шалаши? — Алектор побледнел.
— Такие, как и прошлую ночь. Неужели ты думаешь, что ночь будет такая, как сейчас? Жаркая.
На Часпида было больно смотреть. Он не ожидал такого подвоха. Ни от погоды, ни от Тиноба.
— Может, снова — один? — посмотрел с надеждой на капитана.
— Нет. Нужно позаботится о гигиене, Алектор. И с нами девушки, — Тиноб забрал долбянку с грибами, освобождая Алектора от опротивевшей ноши. — Пошли. — Хлопнул парня по плечу. — Девчонки, догоняйте.
Мы свернули к ближайшей опушке, но она никак не хотела к нам приближаться. Метров сто навскидку оказались всеми пятистами. Под конец мы ползли, как и Часпид. Найденные по дороге ягоды немного облегчили нашу участь и желудки. Но жрать хотелось всё сильнее.
На опушке Тиноб не остановился, аргументируя возможное наличие на местности крупных хищников. Учитывая остатки рыбьего скелета у реки, спорить не стали и почти активно поползли глубже в лес — мы с Сенти идти уже не могли. На трансформацию тоже сил не хватало. Часпид уныло брёл рядом. Тиноб оставался не пробиваем и на вид даже не уставшим. Нашел поляну тоже он. Когда мы добрались, он по быстрому уже расчистил место ночлега. Встряхнул Алектора и потащил его за стройматериалом.