Плетущий
Шрифт:
– Светошумовые гранаты, – отвечаю.
– Буду знать. Как твари?
– Мы их перебили.
– Всех?
– Нет, только тех, что штурмовали нас в лоб.
– А остальные?
– Скоро должны быть здесь.
– А этот Старик, где он?
– Неподалеку, а что?
– Ничего. Он мне очень не нравится, – Рыжий умудряется нахмуриться.
– Мне тоже, – соглашаюсь я, – но сейчас он нужен.
– Максим, – негромко произносит он.
– Что?
– Боюсь, я вам сейчас не помощник.
Киваю ему, позабыв, что Семен ничего не видит,
– Знаю.
– Думаю, я должен уйти.
– Я тоже так думаю. Оставаться здесь в таком состоянии опасно для тебя.
– Извини.
– Это не твоя вина.
– Ты думаешь?
– Да, – и добавляю: – Позже нужно будет поговорить.
– А говоришь, что не моя вина, – горько усмехается Семен. – Я бы тоже хотел с тобой поговорить. Очень серьезно. Мне есть что рассказать, и я бы хотел…
Он не успевает договорить, потому что Миша вдруг оказывается рядом и тревожно заявляет:
– Макс, твари!
– Где? – вскидываюсь я. – Не рано ли?
– Не знаю. Они подходят с двух сторон.
– Ладно, – встаю на ноги. – Семен, надеюсь, сегодня мы с тобой еще встретимся.
– Уходишь, что ли? – удивляется Миша. – Ты ранен?
– Скорее контужен, – безрадостно отвечает Рыжий.
– А, ну да, тогда конечно… Макс, что будем делать?
– Сейчас решим, – коротко бросаю я. – Ну что, Семен, до встречи?
Рыжий встает с земли, оглядывается вокруг, сильно щурясь, и заявляет:
– Знаешь, Оружейник, я, пожалуй, останусь.
Он назвал меня так только единожды, когда мы занимались у Марины Яковлевны в классе. Это был первый и последний раз. Именно Семен на одном из занятий обратился так ко мне, и это прозвище крепко приклеилось. Было это лет двадцать назад, если не больше.
Несколько мгновений пытаюсь понять, почему Рыжий вдруг назвал меня так, но вслух лишь спрашиваю его:
– Ты уверен?
– Обузой не буду, – заверяет он. – К тому же лишний ствол вам не помешает. Просто скажешь, куда стрелять, и все.
– Если ты надеешься уйти от предстоящего разговора, то зря, – говорю ему, стараясь, чтобы голос не звучал слишком серьезно. – Он все равно состоится.
– Как скажешь, – Семен пожимает плечами, – я от него не бегу. Мне бы самому хотелось с тобой пообщаться.
– Вот и хорошо. А теперь нужно готовиться к встрече.
Рыжий с кряхтением поднимается на ноги, и я киваю Мише. Он понимает меня правильно и берет Семена под руку.
– Ты видишь что-нибудь? – спрашивает он.
– Уже вижу свет и разные цветные пятна, – отвечает Рыжий. – Похоже, зрение действительно скоро вернется.
– Наверняка.
– Ведите меня.
– Ваш друг ранен? – к нам подходит Старик, настороженно глядя на Семена.
– Прикажи своим воинам следовать за нами, – вместо ответа говорю я. – Сюда приближаются твари, которые сумели обойти ущелье через джунгли
– Где они? – в его голосе слышен откровенный страх.
– Недалеко.
– Мои воины будут охранять душу, за которой пришли демоны, – произносит Старик и поворачивается
– Не нравится он мне, – бормочет Рыжий.
– Мне тоже, – соглашается Миша.
Мне нужно всего несколько секунд, чтобы настроиться и оглядеться, «созерцая». Миша и Семен полыхают ярким, но не слепящим белым светом. Фигура Старика выглядит их бледной копией, хотя, честно говоря, у меня язык не поворачивается назвать его обычным человеком. Седобородый – Плетущий, вот только сил у него явно недостаточно для Плетущего, а это никогда ни к чему хорошему не приводит. Скорость работы Плетущего является производной его силы и таланта. Часто, если не всегда, она играет решающую роль в борьбе с различными трудностями, в том числе, со всевозможными тварями, населяющими мир снов. Неудивительно, что Старик чересчур труслив, хотя такой черты характера у него, как у Плетущего, не должно быть. Это вовсе не означает, что мы бездумные бесстрашные храбрецы. Вовсе нет. Все люди боятся, и Плетущие не исключение. Но главное правило у нас звучит так: «Победи свой страх!» Это одна из основных установок, которую в нас десять лет вбивали Учителя, а потом – и сама жизнь. Бояться не страшно, страшно – поддаваться своему страху.
Мой взгляд скользит по черным фигурам воинов Старика и дальше, потом – по сторонам. Миша оказался прав: с двух противоположных направлений к поселению приближаются отряды тварей. Они похожи на рваные лоскуты беспроглядного мрака, один из которых кажется большим из-за разницы в расстоянии. И если уничтоженные нами твари выглядели как антрацитово-черный вал, так много их было, то даже ближайшая к нам группа монстров кажется не более чем приливной волной. Смаргиваю выступившие слезы, возвращая обычное зрение.
– Ну что там? – сразу спрашивает Миша.
– Ничего хорошего, – отвечаю я. – Поспешим.
– Тварей слишком много? – догадывается Семен.
– Можно сказать и так, – я стягиваю с головы шлем, подставляя мокрые волосы под свежий ветер.
– Будем уходить? – Миша также снимает шлем и вытирает рукавом мокрое от пота лицо.
– Наверняка, – отвечаю ему. – У нас мало времени. Его не хватит даже на то, чтобы ты смог устроить еще несколько разломов и обезопасить поселение от вторжения тварей. Они вот-вот появятся.
– Куда же мы идем? – удивляется Миша.
– Туда, где находится та странная женщина с единицей на лбу.
– Ты думаешь, мы сможем разбудить ее? – с надеждой в голосе спрашивает он, а Рыжий хмыкает на его вопрос.
– Как минимум я хочу еще раз внимательно все осмотреть, прежде чем мы уйдем.
Яростный звериный рев раздается справа, когда мы достигаем площади в центре поселения. Миша вздрагивает от неожиданности, а Семен негромко роняет:
– Твари совсем близко.
– Как твои глаза? – спрашиваю его.