Плейбой
Шрифт:
— Лёша проводит тебя, — кивает женщина.
Поспешно вскакиваю на ноги.
— В этом нет никакой нужды — сейчас светло, а до моего дома всего пару шагов. Не думаю, что на таком коротком отрезке пути мне стоит кого-то опасаться.
— И всё же одна ты не пойдёшь, — слышу за спиной голос Лиса и запоздало понимаю, что музыка в его комнате стихла. — В прошлый раз тоже был белый день, но только бабуля спасла тебя от компании того урода. Вариант такой, что вариантов нет, ясно?
Захлопываю рот и киваю: с ним спорить себе дороже.
Да и это заранее проигрышный вариант.
На улице меня
Бросаю мимолётный взгляд на свой подъезд и застываю на месте, потому что на лавочке сидит… Сергей. Ему или мало показалось утренней взбучки, или он просто был настолько глуп и самоуверен — не важно — но сейчас я была искренне рада, что Лис оказался таким упёртым.
К слову сказать, Шастинский тоже замечает «неприятеля», и становится мрачнее тучи; я даже слово лишнее боюсь вслух произнести, чтобы не подлить масла в огонь, и просто стою тихо, как мышь. Но вот Лёша делает глубокий вдох, берёт меня за руку и продолжает путь, как ни в чём не бывало. И я снова не чувствую никакого дискомфорта или желания отнять свою руку, и просто иду рядом.
«Божечки, пожалуйста, только пусть обойдётся без драк!» — словно мантру, повторяю про себя.
Сталевский ржёт как конь — уверена, что над своим же собственным анекдотом — и бросает себе под ноги окурок; почему-то то, как курит он, заставляет меня брезгливо морщиться, но при этом я не чувствую того же, когда курит Лис. Вот Сергей поворачивает голову в нашу сторону, и всю весёлость будто ветром сдувает с его лица. Он ретиво поднимается на ноги и вместе со своей шайкой испаряется из вида, словно по щелчку пальцев.
Мои глаза удивлённо лезут на лоб.
— Ну, у него хотя бы с инстинктом самосохранения всё в порядке, — снисходительно фыркает Лис. — Но ты всё равно одна больше ходить не будешь, поняла меня?
Раньше от любого подобного заявления я бы тряслась как осиновый лист и больше вряд ли вышла бы за пределы квартиры; не знаю, почему, но сейчас я реагирую совершенно иначе — просто молча согласно киваю и продолжаю идти дальше, держа Лёшу за руку, хотя в этом больше не было необходимости.
Что же изменилось?
Неделю спустя…
Всё-таки, жизнь полна невообразимых контрастов и неожиданных перемен; то, что ещё вчера принималось в штыки и казалось неприемлемым, сегодня воспринимается в совершенно другом свете. Не скажу, что мой мир в одночасье заиграл радужными красками, но и быть чёрно-белым тоже перестал. А всё потому, что я открыла дверь в свою душу для самых неожиданных людей, которые не только ничего не портили, а наоборот делали мою жизнь легче. Конечно, я не тот человек, который имеет право развешивать на ком-либо ярлыки — по той простой причине, что на мне самой их висит предостаточно — тем не менее, в своей прежней жизни для них бы места не нашлось.
Первая — это, Женя Малинина; активистка, спортсменка, пружина и зажигалка — это всё про неё. Я даже могла
Второй — Странник; пожалуй, самый странный из всех моих знакомых, тут не поспоришь. Я до сих пор не могу понять, почему с ним общаюсь и при этом не испытываю никакого дискомфорта — в конце концов, под балахоном на его аватарке с таким же успехом мог скрываться и маньяк-насильник, а я не стесняюсь делиться с ним маленькими проблемами своей неинтересной жизни, не опасаясь, что они станут достоянием общественности. Слепая вера — вот как можно охарактеризовать моё к нему отношение.
Ну и наконец Лёша Шастинский; огромный вопросительный знак в моих глазах, потому что никак не могу разгадать, что у него на уме. Он, конечно, убеждает меня в том, что искренен со мной и всегда говорит то, что думает, но всё же есть вещи, о которых он предпочитает умалчивать. Я стараюсь не лезть к нему с вопросами, но почему-то мне кажется, что именно я являюсь той причиной, по которой он нередко хмурится, пока подвозит меня в университет и обратно. И всё же я никогда даже мысли не допускала о том, что он может не «поймать» меня, если я вдруг «упаду» — настолько высок был мой к нему уровень доверия.
А ведь всех трёх я не знала даже наполовину.
Наверно, это и называется внутренней чуйкой и интуицией.
Тут главное не ошибиться.
Сегодня я целый день была где угодно, но только не на парах; быть может потому, что за год отсутствия потеряла интерес к профессии, которую когда-то выбрала сердцем, а может потому, что мозг постоянно анализировал события последнего месяца и от этого периодически терял связь с реальностью.
И, должно быть, вид у меня был совершенно удручённый, потому что к концу второй пары я почувствовала, как Женька трясёт меня за плечо.
— Я помню, что ты заново учишься общаться с людьми и всё такое, но я всё же хочу пригласить тебя в гости, — шепчет она мне на ухо, старательно следя при этом за преподавателем: быть разорванной в клочья — перспектива так себе. — Думаю, тебе не помешает немного отвлечься.
Хмурюсь, потому что у слова «отвлечься» есть множество разных значений — одно другого хуже.
— Не думаю, что сейчас подходящее время для развлечений, — качаю головой, вымучивая из себя виноватую улыбку. — Однажды я уже расслабилась — даже вспоминать не хочу.
— Эй, что, по-твоему, я тебе предлагаю? — притворно возмущённо шипит Женька и тут же прикрывает рот рукой, косясь в сторону Елены Александровны, которая, к счастью, ничего не слышала. — Я не имела в виду ничего такого, честно. Просто сейчас я прохожу онлайн-курсы макияжа, и мне на вечер нужен подопытный кролик — закрепить полученные знания, так сказать.
— Не знаю даже… — неуверенно отзываюсь.
Но Женька цепляется за моё сомнение.
— Зато я знаю, — улыбается девушка во все тридцать два. — Значит, договорились — после универа едем ко мне домой!