Плоцкие буренки

Arsirin

— Я сходил с ума от тоски. Плохо переношу одиночество, а дома целый день никого не было. Прости… мы так часто развлекаемся, но еще никто ни разу за это на меня с ножом не набрасывался. Я не думал, что ты можешь реагировать на меня… так.

Румар осторожно взял Мири за руку так, чтобы их пальцы переплелись, и повел по лестнице вверх.

— По крайней мере, я теперь уверен, что, если вдруг превращусь в ходячий труп — ты позаботишься обо мне без колебаний. Пойдем, я тебя чаем напою, а Дагмар приготовит что-нибудь.

— А тебе

приходило в голову, что человек с мутной родословной — не лучший кандидат для подобных пранков?

— А что не так с твоей родословной? — удивился Тоомаш. Голос к нему так и не вернулся, он издавал довольно забавные сиплые звуки. В купе с внешним видом — ядреная смесь. Вот уж чего не отнять — Тоомаш виртуозно изображал нежить.

— Я не знаю, кто мой отец. Мама не говорит. Это очень беспокоит меня. То, как я реагирую на угрозу. Я сначала действую, это происходит очень быстро, потом начинаю понимать. Инстинкты сильнее меня. Я не могу с собой ничего поделать. Мне страшно. Я боюсь навредить кому-нибудь. Будет лучше, если вы оставите меня в покое. Я опасна.

— Тихо там, — Румар шутливо нахмурился, посмотрел на Мири сверху вниз и дернул ее руку. — Оставить сопли! Мы с тобой — отличная команда. Надо держаться вместе, и все будет хорошо.

— Смой это с себя, ты выглядишь отвратительно.

Тооомаш фыркнул:

— Без грима я сейчас не многим лучше выгляжу. Но как скажешь.

Румар свернул к ванной и скрылся за дверью. Несколько минут копошился над раковиной, пока раздавался плеск воды. Кран повернулся, вода остановилась. За дверью послышалось сипение:

— А теперь нужна твоя помощь.

Мири пожала плечами и вошла внутрь.

Тоомаш сидел на бортике ванны, вытянув ноги и чуть-чуть запрокинув шею. Рядом, на табуретке, лежала аптечка.

Мири молча подошла и начала обрабатывать товарищу раны. Вся шея искусана, расцарапана, порезана — урон от похождений Румара доставался будто только ей. Влажный ватный диск заскользил по нежной воспаленной коже. После дезинфекции Румар указал на маленький тюбик. Десятипроцентный экстракт смолы атассии… что-то знакомое, но Мири не могла вспомнить. Поймав ее заинтересованный взгляд, Тоомаш пояснил:

— Помнишь про хищные деревья? Хвоя, жрущая зверюшек и не только.

— Что-то слышала… — смутно припоминала Мири. Атассия — редкий и неизученный вид, который отказывается расти в искусственных условиях. Смолу с этого дерева действительно только с боем добыть и можно. Дерево так просто не отдает ее, оно крайне агрессивно.

— Эта штука очень разбавлена, а если использовать смолу в чистом виде. Эх… жаль, нигде не достать ее. Мне и этот тюбик случайно достался.

Румар мог и сам заняться своим лечением, но похоже, он очень любил внимание и не упускал возможности оказаться в чьих-нибудь заботливых руках. Довольно лыбился и щурился, хотя процедура, очевидно, болезненная.

— Я закончила.

— Уже?

— Уже.

— Эх… — Тоомаш

критично посмотрел в зеркало, недовольно скривился — увиденное ему не нравилось. — Ладно, пошли.

Дагмар развалился на кухонном диване, как всегда уставившись в телефон. Подняв на вошедших взгляд, недовольно нахмурился и, пристально глядя на Мири, показательно отодвинулся, когда она подсела к нему.

— Маньячила.

— Это я маньячила? Сам хорош!

Дагмар закатил глаза и задрал рукав рубашки. Чуть ниже локтя, космической синевой расползался жуткий синяк, были четко видны следы от укуса. Это она его, конечно, сильно цапнула…

— Я просто испугалась.

— Одна кусает меня, когда боится, второй цапает за палец вампира. Когда боится. Вы идеальная пара. Кусайте друг друга, не трогайте остальных!

Румар задумчиво погладил подбородок.

— Идея-то вполне себе…

— Эй! — возмутилась Мири. — С чего вдруг?

— Ну, кусать я люблю, почему бы и нет?

— Я не в твоем вкусе.

— Готов его пересмотреть.

— Катись к Йогара.

— Ах, какая жестокость! — наигранно воскликнул Румар, прижав ладонь к груди. — Ах, как больно бьется сердце!

— Переигрываешь, — заметила Мири и потянулась к конфетам в вазе.

— Разве? Мне казалось, я хорош, я очень хорош, мне невозможно отказать! — продолжал ломать трагедию Румар, при этом умудряясь заваривать чай и разогревать котлеты. А Дагмар продолжал строить из себя несчастную жертву, которой досталось ни за что. Но в кое-чем Мири и вправду могла ему посочувствовать.

— Как ты с ним живешь?

— Успокоительное горстями ем.

— И как?

— Не особо помогает, — проворчал Дагмар и хитро прищурился: — Дружище, у тебя с ней без шансов, она бегает за потусторонней коровой, люди ее не особо интересуют.

Микроволновка пикнула, известив о готовности котлет, но Румар проигнорировал ее и сел за стол напротив Мири.

— Тянет на крупненьких, да? С жирком…

— Вот не начинай.

— Расскажи про корову, — тяжело вздохнул Тоомаш. — Ты упоминала о ней, но не рассказывала суть.

— Хорошо, — Мири, опустив едкий укол напарника в свой адрес, набрала в грудь воздуха побольше, и начала.

— После нашей ночной прогулки по окрестностям с мертвяками, ну, тогда, когда я решила прогуляться одна…

— … когда ты сбежала, — вкрадчиво напомнил Румар.

— Ну, да, да. Все, забыли. Так вот, я вышла на деревню Бродку, и там оказался заброшенный пляж. Я там отдыхала, и ко мне подошел Лунный бычок. Мне в детстве о нем мама рассказывала. Она видела его. И он дал мне себя погладить! А потом сбежал! Я бы подумала, что это сон, но он сорвал с меня фенечку. Эта фенечка и впрямь пропала, так что мне не приснилось, бычок был со мной!

— Пока не очень понятно, — протянул Румар и показал свою руку с ярким украшением, которое выпросил у Мири. — Но фенечка — это не просто так. Понимаешь?