Плохая компания (из сборника"Завещаю свою смерть")
Шрифт:
Рассказал Гуров и об утонувшей Наталье Щелоковой, сообщив, что ее смертью занимается Крячко. Тот поднял было голову, чтобы что-то вставить, но Орлов перебил его:
— Погоди, Станислав. Пусть Лев доложит до конца, потом выскажешься.
Генерал-лейтенант привык к тому, что Крячко обычно предоставляет докладывать Гурову — собственно, на полном основании, поскольку тот был старшим в расследовании, — сам периодически вставляя комментарии зачастую ироничного и даже шутовского характера. Решив, что и на этот раз Станислав решил схохмить, Орлов прервал
— К сожалению, пока все свидетельские показания не слишком-то полезны, — продолжал Гуров. — В том смысле, что никто не видел, как кто-либо заходил в номер Гладких. По словам очевидцев, Вячеслав Андреевич вел себя совершенно обыденно, не нервничал, не выглядел испуганным… Все присутствующие знакомы между собой, в пансионате отдыхали неоднократно, всегда занимали одни и те же номера — руководство пансионата давно было в курсе предпочтений каждого, так что номера были подготовлены в соответствии с пожеланиями клиентов. Персонал тоже проверенный, знакомый. Отношения всегда были доброжелательными и мирными. Словом, все как обычно, и ничто не предвещало никакой беды.
— Он никого не ждал? — неожиданно спросил Орлов.
— Гладких? — уточнил Гуров.
— Да. Может быть, он с кем-то договаривался о встрече в номере?
— Вряд ли, — с сомнением произнес Гуров. — Тогда бы об этом знал обслуживающий персонал, администратор…
— А может быть, он хотел сохранить конфиденциальность? — предположил Орлов, но тут же сам понял, что это нелогично, на что ему моментально указал и Гуров:
— Тогда бы он не стал назначать подобную встречу в месте, где много людей, к тому же все у всех на виду! Там трудно уединиться незамеченными.
— И тем не менее убийце это удалось! — с досадой сказал Орлов и посмотрел на Гурова. Осторожно подбирая слова, он спросил: — Лева, а ты полностью уверен? Ну, может быть, все-таки он сам… того?
— И рад бы был, если бы так, — усмехнулся Гуров. — Но не получится. Гематому никуда не денешь, а никто не видел, чтобы Гладких незадолго до того, как покинул стол, ударялся головой.
Орлов нахмурился, подумал и спросил:
— Никого постороннего на территории не замечали?
— Нет. И постороннему там трудно затеряться. По всему выходит, что убил его кто-то из знакомых. Возможно, это получилось спонтанно, сгоряча…
Орлов с любопытством посмотрел на него.
— Что, есть основания предположить подобное? — спросил он. — Ты довольно уверенно говоришь.
— Да в том-то и дело, что ни в чем я не уверен, — поморщился Гуров. — Просто из показаний свидетелей я сделал вывод, что перед смертью Гладких что-то все же произошло. Какой-то инцидент во время обеда. Будто бы Гладких выпил лишнего и позволил себе какие-то невежливые реплики.
— В чей адрес? — тут же заинтересовался Орлов.
— Неизвестно! Все молчат, словно сговорились. Как дохожу до конкретики, сразу глаза опускают и бубнят, что ничего особенного,
— Та-а-ак… — протянул Орлов. — Значит, нужно любым способом из них это вытрясать. Ну а при чем тут эта девица?
Гуров, поняв, что он имеет в виду Наталью Щелокову, ответил:
— Вполне возможно, что ни при чем. Ею занимается Станислав. Возможно, уже сегодня станет ясно, что на ее смерть можно не обращать внимания.
— Не скажи, Лева! — поднял палец Крячко. — Тут все не так однозначно…
Гуров и Орлов с удивлением уставились на него. Крячко, довольный тем, что привлек их внимание, закинул ногу на ногу и таинственным тоном продолжил:
— Дамочка эта, Дарья Прохорова, подружка, показала, что у Щелокова вышел инцидент с Гладких. Что якобы Щелоков начал задираться, а Гладких действительно выпил лишнего, вот и не сдержался, ответил ему и публично оскорбил и его, и Наталью.
— Вот как? Каким образом? — спросил Гуров.
— Обозвал ее дурой. И дал понять, что имеет на это право.
— Очень интересно, — заметил Орлов.
— Да, если это правда, — кивнул Гуров.
— А для чего ей врать? — покосился на него Орлов.
За Гурова ответил Крячко:
— Тут разные варианты возможны. Во-первых, она хочет перевести стрелки от себя и своего муженька. Дескать, мы тут не при делах, это все их разборки. Во-вторых, ситуация изнутри выглядит так, что муж Дарьи пониже рангом, чем Щелоков. Тут еще вот какой момент, — добавил Крячко, посмеиваясь. — Щелоков и Прохоров считались друзьями-приятелями. Но Щелоков в последнее время стал круто подниматься по карьерной лестнице, чему немало способствовал Гладких. Просто буквально тащил Щелокова вверх.
— А зачем? Он его родственник? Или Щелоков обладает столь выдающимися управленческими способностями?
— Все гораздо проще, Петр, проще, — продолжая посмеиваться, подмигнул ему Крячко. — Наташка-то наша, оказывается, та еще штучка. Да и Гладких мужик не промах! Положил наш чиновничек глаз на молодую женушку своего подчиненного. Ну а от той убудет, что ли? Если ей колечки-шубки перепадают, муженьку ее повышения плюс увеличение оклада, а ей самой за такие блага всего-то пару-тройку раз поваляться на чужих простынях… К тому же Гладких мужчина симпатичный был, хоть и староват для нее.
— Ничего себе! — проронил Орлов, когда Крячко обвел их с Гуровым довольным взглядом. — И ты до сих пор молчал об этом?
— Так вы меня, Петр Николаевич, за человека не считаете, — насмешливо сказал Крячко. — У нас только Лев Иваныч имеет привилегию докладывать. А мы так, при них, так сказать… Молчим, когда начальство разговаривает.
— Ну хватит, хватит прибедняться, сиротинушка ты наша, — примирительно проговорил Орлов. — Скажи лучше, откуда тебе это известно?
— А это все Дашутка мне рассказала, как «понимающему человеку», — процитировал Крячко. — Не думай, Лева, что только ты у нас специалист по женским сердцам — мы тоже кое-какими подходцами владеем.