Плохие девочки не плачут. Книга 3
Шрифт:
Порой заставляет прогнуться, порой возносит до небес. Лихорадочно меняет устаревшие контрасты, кружит марионеток в шальной пляске, толкает в центр пестрого карнавала разнокалиберных эмоций. Пытает, насилует, издевается, однако ничего не совершает без цели.
Я узнала слишком много чужих историй.
О мальчике, который способен купить целый мир, но не может обратить время вспять, не властен исправить летопись поступков, вернуться назад и сказать самые важные слова самым важным на свете людям. О девочке, которая, несмотря на
Я узнала о том, как много между ними общего и как меня это пугает.
Признаюсь честно, не считаю себя психологом, не считаю себя философом. Даже относительно умным субъектом себя не считаю. Так, слесарь-самоучка, копающийся в на ладан дышащем механизме человеческих душ.
Если не задаю вопросы, это не значит, что ответы не нужны. Это значит, что для ответов не наступило время.
Если не захлебываюсь в рыданиях, это не значит, что не чувствую боли. Это значит, что умею терпеть боль.
Если готова смириться с текущим положением вещей, это не значит, что не рефлексирую бессонными ночами. Это значит, что пока не вижу иного пути.
Я научилась ценить, научилась благодарности, но вот беда — даже этого иногда не бывает достаточно.
***
Дождь не может идти вечно.
Ну да, конечно.
Может, бл*ть.
Может идти пять греб*ных дней подряд. Чем не бесконечность?
Может и дольше. Спорим?
— I have no mood for shopping today, (Сегодня у меня нет настроения для шоппинга,) — озвучиваю крамольную фразу, упираюсь лбом в прохладное стекло, барабаню пальцами по гладкой поверхности, изучаю бушующую стихию за окном.
У меня уже давно нет настроения. Ни на подготовку к неизбежному бракосочетанию, ни на организацию заведомо провального бизнеса. Ни на что.
Пять дней безумствуют небеса, с изменчивой тональностью исторгают ледяные слезы на грешную Землю.
Пять дней размышляю об Анне и о том, как незаметно передать ей деньги, ведь совсем не тянет лишний раз рисковать. Пять дней терзаюсь неясными тревогами, не вижу снов, проваливаюсь в темноту и просыпаюсь с ощущением тягучей усталости, существую, словно в тумане, на грани противоречивых реальностей.
Пять дней не звонит фон Вейганд. И это бьет больнее всего.
— But we have to buy a wedding dress, (Но нам нужно приобрести свадебное платье,) — нудит Дорик, отрабатывая зарплату.
— You know my size, (Ты знаешь мой размер,) — бросаю хмуро, пожимаю плечами. — Just do it. (Просто сделай это.)
Просто закрой рот и отвали от меня. Не лезь на территорию частной собственности.
— We should do everything together so that there will be no doubts in the sincerity of our relationship, (Нам следует все делать вместе, чтобы не возникло сомнений в искренности наших отношений.)
Ой, как запел, прямо трелью заливается. Сейчас напустит магнетических флюидов и окончательно
— I am sorry to disappoint you but we don’t have any relationship, (Мне жаль тебя разочаровывать, но у нас нет никаких отношений,) — сухо резюмирую очевидное.
— We are in love, (Мы влюблены,) — не унывает молодчик.
— I think I’ve lost my memory, (Думаю, я потеряла память,) — поворачиваюсь к нему лицом, демонстрирую полнейшее недоумение: — You’re Alex, aren’t you? (Ты Алекс, верно?)
— It is only a task, (Это всего лишь задание,) — спокойно разъясняет Дорик. — Relax and take it easy. Take it as a game. We play the parts. (Расслабься и относись к этому проще. Воспринимай, будто игру. Мы играем роли.)
Одолжить бы у него стальные нервы. Мои уж точно никуда не годятся.
— Oh, really? What a relief! (Серьезно? Какое облегчение!) — восклицаю, не сдерживая эмоций, артистично всплеснув руками. — Why haven’t you told me before? It would have changed everything. I am so fond of lying and pretending. Nothing could be better than that. (Почему не сказал раньше? Это бы все изменило. Я так люблю лгать и притворяться. Ничего не может быть лучше этого.)
— You shouldn’t worry so much, (Тебе не следует столь сильно переживать,) — флегматичным тоном наставника произносит качок.
Н-да, здесь не получиться оторваться как с дохляком-сутенером. Экземпляр однозначно непробиваемый, выпускает пар в спортзале — молотит боксерские груши, тягает железо, жмет штангу. На провокации не поведется.
Впрочем, хватит и фикции. Пустим пыль в глаза, изобразим оскорбленную невинность и удалимся под предлогом восстановления внутреннего баланса.
— I should stay alone for a while, (Мне надо немного побыть одной,) — решительно стартую в сторону коридора. — Out-of-doors. (Снаружи.)
— But it’s raining, (Но идет дождь,) — резонно замечает амбал, косится с долей подозрения.
Отважно впихиваюсь в нерасшнурованные кроссовки, набрасываю на плечи черный плащ и, вдохновленная случайной ассоциацией, не отказываю себе в удовольствии чуток поэпатировать публику.
Минутная пауза на подготовку. Выгни грудь колесом, впусти в легкие порцию воздуха.
Ну, поехали?
Мощный голос ударяется о скромные стены элитной квартиры:
Кто в ночи на бой спешит,
Побеждая зло?
Твердый клюв, отважный вид,
Чёрное крыло.
Дай мне страсть, дай мне огонь, детка.
Будет исполнено, босс.
Эй, прочь с дороги, враг,
Трепещи, злодей, —
Он идёт!..
Не облажайся на финальных аккордах, бери ноту выше, быстрее, веселее.
Чёрный Плащ!
Только свистни — он появится!
Чёрный Плащ!..
— Ну-ка, от винта!
— Чёрный Плащ!.. — придаю левой ладони форму пистолета, целюсь в прифигевшего Дорика, совершаю воображаемый выстрел и сексуально сдуваю дым с дула: — Грозный Чёрный Плащ!