Плохие девочки не плачут. Книга 3
Шрифт:
Обычное совпадение. Стечение обстоятельств.
Внутри закручивается ледяная воронка. Начинаю вспоминать реплики, которым раньше не придавала значения.
Откровение в Лондоне.
Тогда я не знал, что это наша последняя встреча. Что они погибнут в автокатастрофе.
Чуть слышное:
В автокатастрофе?
И резкое:
В настоящей. Никаких расследований.
Он же мне все рассказал. Даже тогда что-то щелкнуло, зацепило, царапнуло незримым лезвием. А я проигнорировала очевидное. Ведь
Больше не сдерживаюсь. Хватаю телефон, набираю фон Вейганда раз за разом, звоню на приватный номер снова и снова, жму клавишу вызова с ослиным упрямством.
Должна спросить, должна сказать…
Хотя о чем спрашивать?
«Привет, можно уточнить — выходит, Мортон убил твоих родителей?» или «Прости, я не сразу въехала в суть, теперь понятно какие у вас счеты».
Это не просто передел власти. Это личное. Намного глубже, серьезнее, опаснее.
Что тут говорить?
Мне не хочется трепаться впустую. Необычно, соглашусь.
Мне хочется услышать самый любимый на свете звук. И тема беседы не играет никакой роли. Хоть песни петь, хоть делать секс по телефону. Без разницы.
Хочется поддержать и согреть, обнять на расстоянии, окружить теплом и заботой. Хочется оказаться близко-близко. Не только под кожей, но и в реальности.
— Ну, наконец-то! — раздражающие гудки обрываются, и на дисплее возникает счетчик минут. — Ты оглох или не хотел отвлекаться от секретарши?
Глупо хихикаю.
— Надо кое-что обсудить, — медлю. — Как настроение?
Тишина угнетает. Мог бы хоть «привет» из себя выдавить.
— Проверка связи, — повышаю тон. — Ты где?
Молчание, ни звука.
— Алекс?
Продолжительная пауза подобна изощренной пытке, но лишь следующая за ней реплика дает познать толк в адских наслаждениях:
— Alex is not here. (Алекса здесь нет.)
Женский голос. Нежный, мелодичный, с едва уловимой хрипотцой.
Женский…
Я слишком поражена, не успеваю ни рассердиться, ни придумать разумное оправдание.
— Where is he? (Где он?) — получается глухо, с трудом ворочаю языком.
— He is busy, (Занят,) — лаконичное пояснение пробуждает ярость.
— Why do you answer his phone calls? (Почему вы отвечаете на его звонки?) — отчаянно желаю вцепиться в горло невидимки. — Are you his secretary? (Вы секретарь?)
— I am his friend, (Я его друг,) — обескураживающее признание.
Прелестно. Когда это он успел обзавестись друзьями?
Стоп. А что если…
Не может быть. Или может?
Рискую, однако не способна отказаться от шанса использовать пусть сомнительный, но все-таки козырь:
— A friend named Diana Blackwell? (Друг по имени Диана Блэквелл?) — вкладываю максимум холода и невозмутимости.
Моя собеседница не находит ответа. Молчание — знак согласия. Верно.
Затаив
Ну, нет. От меня не спрятаться и не скрыться, детка. Набираю вновь.
— This user is currently unavailable. (Абонент временно недоступен.)
С*ка.
Теперь самое время паниковать. Рвать и метать.
Я сижу в дебильном номере дебильного отеля с дебильным Дориком под дебильной дверью.
А она там. Рядом с моим фон Вейгандом. Принимает его звонки, строит коварные планы с ним на пару, держит руку на пульсе. Держит его руку. Его руку, принадлежащую только мне.
Фортуна злорадно ухмыляется, и я готова заложить душу Дьяволу, лишь бы испортить ей удовольствие.
Алекс не успел сказать самые важные слова самым важным на свете людям. Его родители погибли в автокатастрофе. В настоящей. А гибель Дианы была тщательно сфабрикована. И хоть условия трагедий различны, организатор здесь один.
Лорд Мортон. Общий враг, связующее звено.
И это пугает.
Не монстр в людском обличье, а тонкая нить, соединившая моего любимого мужчину с другой женщиной. Нить ненависти и возмездия. Кроваво-красная нить.
Глава 13.1
Роман с кокаином.
Миф или реальность?
Ну, вообще, это книга такая. Весьма правдивая и занятная.
А еще — это то, что люди совершают с завидной регулярностью. Бесперебойно, изо дня в день, сутки напролет, не нажимая на спасительное «стоп».
Вы когда-нибудь задумывались о том, что чувствуют наркоманы?
Не столько под кайфом, сколько перед.
Что вынуждает их вновь и вновь повторять ритуальное действо?
Толкает вперед, на линию огня, в эпицентр порочного круга. Побуждает к тотальному разрушению с пряным привкусом мазохистского наслаждения. Отключает логику, лишает здравого смысла, рвет привычные связи, толкает на тропу аморальности.
Что скрывается по ту сторону сверкающей иглы?
По ту сторону затяжки, которая дурманит разум. По ту сторону вдоха, который пробирает до ледяного озноба. По ту сторону таблетки, которая мигом нейтрализует невзгоды.
Что же там притаилось?
Вдали, на другой планете, в ином слое особенной атмосферы.
Уход от реальности или нечто большее?
Не знаю. Не уверена. Затрудняюсь с ответом.
Ходят слухи, будто многим удается сопротивляться зависимости, вот только побороть ее полностью не получается.
Можно соскочить и завязать, не поддаваться соблазну, уповать на железную силу воли. Но нельзя просто взять и забыть, не возвращаться к былому мысленно. Хоть на миг, хоть на час.
Зависимость остается рядом, преследует неотступно и неотвратимо. Отравленное семя зреет внутри, пускает новые побеги, укрепляет позиции.