Плохие девочки не плачут. Книга 3
Шрифт:
Наивная переводчица исчезла, сгинула в небытие. На сцене возникла крутая бизнес-леди. Прошу любить и жаловать.
— Что это? — раздается скупой вопрос.
Вздрагиваю, нервно сглатываю, стремительно краснею.
Шеф-монтажник нагло посягает на мою секретную коллекцию. Берет один из самых впечатляющих экземпляров.
— Фарфор, — виновато развожу руками. — Фамильный фарфор.
Не слишком смахивает на правду, но звучит гораздо приличнее, чем фалоимитатор. Ох, ну, почему я не убрала всю эту хр*нь
— Похоже на стекло, — постукивает пальцами по прозрачной поверхности.
— Конечно, — фыркаю. — Хрустальный фарфор.
— Такой бывает? — спрашивает с сомнением.
— Безусловно, — пытаюсь прозвучать непринужденно. — Вполне стандартное сочетание, тебе нужно подтянуть знания русского языка.
— Поможешь? — ухмыляется, подходит ближе.
Смотрю на угрожающий агрегат в его руках и ощущаю острую нехватку кислорода. Не удается отделаться от навязчивых параллелей и ассоциаций. Не контролирую движения, случайно нажимаю на клавиатуру.
Очередной хит группы «Еб*нько» взрывает динамики.
— Маша, — заявляю извиняющимся тоном, быстро вырубаю звук. — Сколько раз говорила ей не слушать музыку за моим компом.
Бросаю взгляд на экран и обмираю изнутри.
Презерватив. Вирусы. Бактерии. Долбаная игра.
— Занимательно, — фон Вейганд наклоняется, изучает дисплей. — Весьма занимательно.
— Маша, — вздыхаю, лихорадочно ищу логичное оправдание: — Машин комп, постоянно путаю. Не подумай, я не чокнутая. Если только совсем немного. Весной, в полнолуние.
— Ничего страшного, — ставит передо мной стеклянный агрегат. — Я не считаю тебя озабоченной. Покажешь?
— Что? — во рту резко пересыхает.
— Как ты себя удовлетворяешь, — поясняет небрежно.
— Н-нет, — нервно хихикаю. — За кого ты меня принимаешь? Я никогда… н-никогда не использовала эти штуковины по назначению.
Полные губы кривятся в ухмылке, черные глаза пылают бесовскими искрами.
— Клянусь, — выдаю запальчиво. — Заказала по инету, исключительно в ознакомительных целях. Набор наиболее популярных моделей. Эстетически симпатичный.
Закашливаюсь от волнения, поспешно сворачиваю компрометирующие программы, закрываю лишние вкладки. Надо придумать гениальную отмазку, перевести беседу в безопасное русло. Вот только I am not very bright this morning. С утра я не особо интеллектуальна, приходите во второй половине дня.
Черт.
Вдруг совершаю жуткое открытие. Цепенею, не в силах шелохнуться. Сердце просится наружу, бьется о ребра с тревожным гулким звуком.
— А как давно ты здесь? — морально готовлюсь к худшему. — В офисе?
Компьютер был выключен. Зуб даю. Никакой музыки, никаких игр. Никто не сумел бы преодолеть заковыристый пароль «Александр фон Вейганд + Лора = love4ever».
Никто,
— Достаточно давно, чтобы изучить историю браузера, — ровно отвечает шеф-монтажник.
— Запрещенный прием, — шепчу срывающимся голосом. — Слышал о неприкосновенности частной собственности?
— Ты вроде хотела найти общие интересы, — заявляет невинно.
— Но я не разрешала снова копаться в моей голове, — бросаю сердито. — Хотя разрешение тебе не требуется. Пришел, увидел, заграбастал.
Он хмурится, морщит лоб, будто пытается вспомнить нечто важное. Выдерживает долгую паузу и наконец торжественно выдает:
— Тентакли.
Господи, убей меня сразу.
Грубо. Нежно. Как угодно. Не тяни, не томи. Не продлевай агонию.
— Правильно? — ухмыляется шире. — Не ошибся в произношении?
— Это относится к японскому изобразительному искусству, а не к той пошлятине, о которой ты подумал, — выдаю на одном дыхании. — Не суди о человеке по запросам в поисковике. И по сохраненным изображениям. И по видео. И по гифкам. Всего лишь пара извращений в скрытых папках. Вообще, было тоскливо и муторно. Без тебя. А единственное доступное развлечение — неведомая еб*ная х*йня.
— Если хочешь разнообразить наши отношения, просто скажи, — сладко сообщает шеф-монтажник. — Я открыт для экспериментов.
— Даже не сомневаюсь, — из горла вырывается истерический смешок. — При всём уважении к твоим неоспоримым талантам, ни один человек не сумеет сразу и во все… кхм, и везде.
— Человек — нет, — его ухмылка становится угрожающей.
— Пора испугаться? — невольно вжимаюсь в спинку стула.
Фон Вейганд не совершает ни единого движения. Молчит и выжидает. Ощущение, будто языки пламени подбираются ближе, лижут стальные прутья моей клетки.
Пульс замерзает, а сердце пропускает удар.
Мгновение — и меня хватают за плечи, вынуждают подняться рывком, толкают в сторону стола. Заставляют распластаться на деревянной поверхности.
Больно ударяюсь животом, всхлипываю. Слабо дергаюсь и замираю.
Нет никакого смысла вырываться.
— Хватит, — бросаю чуть слышно, повторяю, словно молитву: — Я выиграла.
— Отлично, — ловко расстегивает мои джинсы, резко стягивает до лодыжек. — Но я могу получить главный приз без всяких побед.
— Это нечестно, — бормочу с придыханием. — Ты обещал.
— Бизнес? Забирай, — прижимается плотнее, шлепает чуть пониже поясницы, вынуждая взвизгнуть. — Только сперва твоя задница расплатится сполна.
— За что? — выдаю пораженно.
Горячие губы касаются шеи, прокладывают цепь скользящих поцелуев к виску. Пальцы сильнее сминают бедра, сжимают, оставляя красные отметины.
— За мое возбуждение, — хрипло произносит он.
— Нет, не смей, — заявляю поспешно, пробую подняться.