Плохие девочки не плачут. Книга 3
Шрифт:
— Нет! — кричу, срывая голос. — Прекрати.
Я поднимаю руку и направляю пистолет на фон Вейганда. Оружие трясется, буквально ходуном ходит во взмокшей ладони, четко повторяет мою собственную дрожь.
— Отпусти его, — очень стараюсь не запинаться, не срываться на шепот. — Пусть уходит вместе со своей сестрой. Пусть уходит с миром и все.
Ощущение точно сталь плавится под моими пальцами. А под ногами горит земля. Еще немного и меня похоронит бездна.
Палач отпускает
— Ты повторяешься, — заявляет холодно. — Это скучно.
— Не думаю.
Щелчок предохранителя вмиг заставляет его обернуться.
— Теперь мы сыграем по моим правилам, — нервно улыбаюсь.
Обхватываю пистолет второй рукой, отчаянно пытаюсь унять лихорадочный озноб, справиться с ядовитым волнением.
— Любишь, когда жестко, — ровно произносит фон Вейганд.
На каменном лице не отражается никаких эмоций. Ни гнева, ни раздражения. Ни тени удивления. Как будто я регулярно держу его под прицелом. Разгуливаю по особняку с оружием.
— Выгодная сделка, — заключаю с показным спокойствием. — Удаляем лишние элементы, занимаемся исключительно друг другом. Стас свою партию исполнил, поэтому может быть свободен. Будем считать это актом спонтанной благотворительности.
Полные губы растягиваются в усмешке. Мрачной, пугающей. Брови издевательски выгибаются.
— Ну, как пожелаешь, — хмыкает он.
Хватает Стаса за горло, поднимает рывком, впечатывает в ближайшую стену, вырывая из окровавленной груди гулкий стон.
— Нет, подожди, — бормочу поспешно. — Мы же договорились.
— Разве? — скалится. — Похоже, я это пропустил.
— Ты не должен его убивать, — леденею изнутри.
— Не должен, — повторяет насмешливо. — Но очень хочу. А я привык воплощать желания в реальность.
— Я могу предложить что-нибудь взамен, — бормочу лихорадочно. — Что-нибудь гораздо более интересное. Что-нибудь… что угодно.
— У всех твоих предложений вышел срок годности.
Так и застываю с открытым ртом, жадно глотаю воздух. Пытаюсь выдать пламенную речь, но слова не идут, застревают, забиваются глубоко в горле.
— Я буду стрелять, — не узнаю собственный голос. — Я выстрелю. Клянусь.
Фон Вейганд прошивает меня взглядом насквозь.
— Стреляй, — бросает ровно.
С ужасом наблюдаю за тем, что происходит дальше. Очередной мощный удар. И приглушенный вскрик Стаса рвет душу на части.
Боже, он просто забьет его насмерть.
Меня прошибает пот.
Я смотрю на все это, словно вижу впервые. Мотаю головой, будто стараюсь развеять жуткий мираж. Ощущаю угнетающее, тупое бессилие.
И вдруг замечаю спасительный знак.
— Алекс, — шепчу чуть слышно. — Пожалуйста.
Я
— Н-не здесь, — бормочу сбивчиво. — П-прошу.
Он перехватывает мой взгляд.
Вспоминает? Сомневается? Размышляет о помиловании? Забраться бы в его голову, понять бы как все исправить. Как изменить, оживить.
— Ты права, — произносит сухо. — Разделаю его в другом месте.
Сметает шахматную доску со стола. Расчищает поверхность. Что белые, что черные фигуры одинаково разлетаются во все стороны.
Я содрогаюсь. Радуюсь ничтожному выигрышу. Жалким мгновениям, которые позволяют отстрочить приговор. Вот только пощады не светит. И прощения тоже. И никто в целом свете нам не поможет.
Никто сюда не придет. Никто не рискнет. Не спасет.
Не на кого надеяться.
Кроме себя.
— Хватит, — приставляю дуло к подбородку. — Иначе я вышибу свои мозги.
— Валяй, — соглашается коротко. — Только целься хорошо.
— Я серьезно, — вдавливаю металл до боли.
— И я не шучу, — хмыкает он. — Если промажешь, пуля снесет лишь челюсть. Не самая приятная картина. Но жить будешь долго.
— Чушь, чепуха, — истерично хихикаю. — Это же просто авторская фантазия Паланика. В реальности с таким ранением никто не выживет.
— Проверь, — заключает спокойно.
Мой блеф на него не действует. И любой шантаж мимо. У меня нет ни единого шанса повалить этого зверя на обе лопатки.
Он укладывает Стаса на стол. Нарочито бережно. Заботливо.
— Пожалуйста, остановись, — выдаю с придыханием.
Пальцы немеют, липкие струи ледяного пота оплетают спину кружевом, позвоночник натянут как тугая тетива лука.
— Я же и правда выстрелю, — снова направляю на него оружие.
Руки дрожат так, что действительно могу случайно нажать на курок, начну палить по сторонам и сама не замечу.
— Давай, — холодно подстегивает фон Вейганд. — Я даже помогу тебе сделать правильный выбор.
— Лора, — хрипит Стас. — Уйди.
Закашливается, издает протяжный стон. У него нет ни сил, ни возможности бороться, а он все равно надеется меня спасти. Оградить от неизбежности.
— Я выстрелю, — заявляю твердо. — Я не шучу.
— Отлично, — бросает с насмешкой. — Так чего ты ждешь? Моего разрешения?
Фон Вейганд не обращает на меня особого внимания. Не расценивает как угрозу. Четко и методично воплощает свой замысел в реальность. Действует холодно. Без эмоций.
Настоящий палач. Экзекутор, не ведающий пощады.